— Но ты, наверное, остановился и дал по ним очередь?

— Нет. Я не сделал этого. Наоборот, переплыв болотце, я вырвался вперед, собрав все силы. Остановился уже в лесу за первыми деревьями. Там было несколько наших, среди них даже поручик Семп, заместитель командира отряда. Он стоял, опершись о сосну, и курил самокрутку.

— А что стало с командиром?

— Погиб. Тела наших бойцов затянуло болото. Местные крестьяне рассказывали потом, что в течение нескольких месяцев с болота доносился трупный запах. Это лучше, что командир погиб и не видел поражения отряда. Всегда лучше, когда командир гибнет. Тогда никто не говорит, что потерпел поражение. Вскоре прибежали остальные, и поручик Семп приказал уходить в глубь леса. Впрочем, он не мог ничего другого придумать, потому что немцы, рассыпавшись цепью, смело наступали между деревьями. Нужно было побыстрей сматываться, чтобы нас не схватили. В течение дня над лесом летали самолеты, один из них прошел над верхушками деревьев и, наверное, заметил нас. На третий день под вечер мы добрались до этого сарая.

— А ночь была совсем светлая, ни облачка на небе, — вставил мальчик.

— Да, даже слишком светлая. Время приближалось к девяти. Мы выбились из сил. А так как поручик тоже порядком измотался, он приказал отдохнуть. Четверо из нас остались стоять на посту, а шестеро вошли в сарай и легли спать. Устал и я, клонило ко сну, но я не поддавался. Вдруг я заметил две человеческие тени. Нет, сначала я услышал, как треснула ветка, и только потом заметил эти две тени.

— И что же ты тогда сделал? — мальчик сжал ручонкой плечо отца.

Мужчина молчал. Он слышал только учащенное дыхание мальчика. Через минуту он сказал:

— Я узнал их. Это были немцы. Я поднял автомат и выстрелил.

— Я уверен, что ты не промахнулся.

— Да. Я заметил, что им досталось. Потом я снова дал очередь — появились еще двое. Сними руку: ты так вцепился в плечо, что делаешь больно, — говоря это, мужчина мягким, но вместе с тем решительным движением снял руку мальчика.

— У тебя такая потная ладонь, — заметил мальчик.

— Мои ладони всегда сухие, — ответил мужчина.

— Рассказывай, папа, рассказывай — чем же все это кончилось?

— Я должен вспомнить: хочу как можно точнее описать тебе ту схватку и найти слова, наиболее подходящие для такого мальчика, как ты. Для мальчика, который еще любит играть в индейцев, но который уже слышал о Хиросиме и о том, что творится на свете.

— Было бы лучше, если бы ты не относился ко мне, как к пацану.

Огонь начал угасать, и только отдельные язычки пламени взлетали кверху. Угли тлели, но тепла давали все меньше и меньше.