— Из Риги. Ох нелегкая дорога. Это ожидание на аэродроме…

— Впервые к нам? — спросил учитель.

— Нет, я тут не раз бывала.

И прибавила несколько слов на армянском языке. А мне объяснила:

— Я перевожу с армянского на латышский.

— А где изучали язык?

— Дома. Самостоятельно.

Мы оба — учитель и я — уставились на нее.

— Есть словари, есть терпение. А главное — желание. А еще — хоть изредка приедешь сюда, услышишь живое слово.

Визма Карловна, наша новая знакомая, несмотря на возраст и солидную комплекцию, показала себя неутомимым ходоком. Усердно поработав за столом, она успевала побывать в Гарни, на Севане. А когда мы с группой туристов поехали на знаменитое озеро, рижанка показала еще и северную закалку. Был октябрь, никто не решался купаться, а она бултыхнулась в воду.

— Наше Балтийское море всегда прохладное, — со своей милой улыбкой сказала она.

Как-то во время обеда Визма Карловна вынула из книги листок бумаги с несколькими записанными фразами и попросила учителя объяснить два непонятных ей слова.

— Кто это писал? — спросил он.

— Я, — ответила Визма Карловна.

Учитель показал мне этот листок. На нем с каллиграфической изысканностью была вычерчена каждая армянская буква.

Учитель встал и почтительно поцеловал руку латышке.

Молодой, энергичный заместитель директора пансионата, которого здесь дружески зовут по имени — Мовсес, целый день занятый хозяйственными делами, заглянул ко мне вечером и, смущаясь, сказал:

— Хочу посоветоваться с вами…

Он раскрыл тетрадь, где было записано несколько украинских стихотворений. А за ними следовал перевод (прозой) каждого стихотворения по-русски и по-армянски.