— Это мне записал один профессор из Еревана. Он знает украинский язык… Я и сам немножко понимаю. Но вот ударения…

Я отметил ему ударения отдельных слов.

— А зачем это вам, уважаемый Мовсес?

На меня несколько смущенно смотрели большие черные глаза на красивом смуглом лице.

— Я мечтаю переводить украинских поэтов.

Скрывая свое удивление, я осторожно сказал:

— Это нелегкое дело.

— О, я понимаю! — горячо заговорил Мовсес — Я так люблю поэзию! Тут у нас бывают украинцы. Один товарищ знал много стихов наизусть. А в олимпийском городке, — вы еще не видели его? — я слышал, как пели полтавчане, киевляне. Вот и словарь. Сижу допоздна, докапываюсь…

— А вы показывали свой перевод учителю? — спросил я.

— Да. Несколько строчек Арутюн Акопович похвалил. Но это… — Он покачал головой: — Ох как это трудно…

«Хорошо, — подумал я, — что он понимает: перед ним не ровная тропа, а круча».

— Вы помните какие-нибудь стихи? Запишите мне, — попросил Мовсес.

Я пообещал ему записать стихотворение Павла Тычины и по-русски изложить его содержание.

— О, Павло Тычина, — просиял Мовсес — Он знал наш язык и любил наш край.

…Мне вспомнилось, как десять лет назад, в горах под Аштараком, я познакомился с одним директором совхоза. Он с гордостью показывал мне сады и виноградники, выросшие на каменистых склонах Арагаца. Адский труд! Ведь прежде всего надо было выкорчевать, вывезти и сбросить в пропасть тысячи тонн камня — и с тыкву величиной, и тяжеленных глыб. А удобрить почву! А добыть воду! А уберечь саженцы от жгучего солнца!

И вдруг этот энтузиаст-садовник, рачительный хозяин, заговорил со мной о поэзии и о Павле Тычине. Он слышал его выступления на армянском языке в Ереване, он мечтал повезти в Киев грозди, выращенные на камне, и пожать руку великому поэту. Но, когда собрался, было уже поздно.

5

5

Еще одна встреча с Ваагном Давтяном, чудесным поэтом, человеком большого сердца.

Мягкая, добрая улыбка, грустный взгляд. Прибавилось седины и горьких морщин. Он принадлежит к поколению, которое кинулось в огонь смертельной борьбы против фашизма, имея за спиной семнадцать лет. И наука этого университета мужества и самоотверженности ведет его всю жизнь.