— Что вы? — спросил я.

— Не спится, — сказал он, — хочу немного пойти погулять.

— И я с вами, — сказал я, — мне тоже не спится что-то…

Я вскочил, и мы вышли во двор. Мы шагали молча по камням монастырского дворика. Луна взошла, зеленая, большая. Горы вокруг стояли как будто из обсидиана. Такое зеленое вулканическое стекло. Кто мне привиделся? Чей облик я увидел в этой темной комнатенке для паломников?

Мой спутник курил и думал какую-то думу, а меня подмывало спросить его: «Вы тоже видели?» Что бы он ответил? Но я воздержался, потому что понял, что ему так же тревожно, как и мне, а почему — мы оба не знаем.

Гора, усеянная пещерами, как будто уставилась на нас мертвыми черными глазницами. Наши шаги гулко отдавались в тишине пустого монастыря. Древней тоской веяло от высокой стены наружного храма. Черные кусты на горе светились какими-то зелеными тусклыми огоньками. В тягостном молчании мы долго шагали от ворот до скалы, в которую уходили подземные храмы. Иногда мы отрывисто о чем-то говорили друг с другом, о чем-то незначительном, наконец решительно повернули к своему странноприимному дому, взобрались по земляной лестнице и, найдя свои места, завернулись в одеяла и заснули до утра.

Утром я никому не рассказал о своем ночном приключении и только по возвращении в Эривань пытался выяснить, кто может походить на человека, освещенного моей спичкой. Я, спрашивая, не говорил ни о том, зачем это мне нужно, ни о том, как я увидел это лицо во мраке. Я просто описывал черты его, как будто просил угадать загаданное, как в литературной викторине. Обычно люди отвечали шутливо, и только однажды мой собеседник сказал: «Я вам покажу сейчас это лицо!» Он ушел в соседнюю комнату, принес книгу, показал мне портрет.

— Вы говорите о Хачатуре Абовяне! Это Хачатур Абовян? Я угадал?! — сказал он торжествующе.

Да, виденное лицо походило на Абовяна! До тех пор я не видел портретов Абовяна.

— Но, — вскричал я в волнении, не скрывая его, — я не успел увидеть, длинные ли у него волосы!..

— Как увидеть? — удивился мой собеседник. — Как вы могли его увидеть? А, вы, наверное, видели его изображение, когда он с Парротом всходил на Арарат, он подстриг волосы. Но я никогда не видел такого его портрета. Но все-таки я угадал? Вы описали мне Абовяна?..

— Может быть, — сказал я загадочно. Мне стало не по себе, я прекратил разговор…

И теперь, когда я сидел снова в тени старого орехового дерева на храмовом дворе Гехарда, я вспомнил эту старую историю, но я ничего не сказал о ней Вольфу Эрлиху, потому что она до сих пор непонятна мне…