Проходили табуны армянских коней, предназначенные на продажу, так как Армения славилась доброй породой.

По склонам, окружающим подножие крепостных стен, далеко вниз к речке, и тогда грохотавшей в узком ущелье, спускались виноградники. Вокруг города раскинулись сады и рощи.

Теперь перед нами ступени сохранившейся лестницы вели на площадку, на которой стоял некогда храм. Площадка эта, как и окружающее пространство, была усыпана обломками руин, кусками колонн, разбитыми капителями, сохранившимися плитами.

В этом каменном хаосе можно было с удивлением обнаружить львиные головы, как будто только что вышедшие из-под резца скульптора, виноградные листья, изображенные с тончайшей точностью, кисти винограда, гранаты, входящие в композицию украшений капители, листья древних деревьев.

Никакого признака города. Никакой виллы сестры армянского царя. Безлюдье и покой забвения. Десятки колонн античного храма исчезли, рассыпались на мелкие куски. Века перетерли их в пыль.

На разбитых ступенях лестницы лежали лежали обломки разной величины. Трава росла между ними. Похожие на дикий виноград ветки вились над уцелевшими барельефами, изображавшими не то титанов, не то кентавров. Несколько женщин резали на части яблоки и раскладывали их на ступеньках и на камнях для сушки. Множество яблочных долек лежало в руинах. Они еще больше подчеркивали заброшенность древней крепости.

Слышно было, как гудят одинокие пчелы, как шумит речка, как тихо переговариваются женщины. На некоторых больших обломках мы видели надписи путешественников разных времен и стран. Были арабские, персидские, латинские надписи.

— Что это было? — спросил Вольф. — Ты что-нибудь знаешь?

— Когда я был здесь пять лет назад, ученый-археолог, бывший с нами, подробно рассказывал о Гарни. Я могу только повторить то, что он говорил.

И я рассказал о царе Трдате, о его блестящем путешествии в Рим, о том, как Нерон устроил ему торжественную коронацию на площади Форума, провозгласил его царем Армении, дал ему римские легионы, мастеров-строителей и художников, осыпал его золотом, чтобы он восстановил старую столицу Арташат, разрушенный Корбулоном, и жил в дружбе с могучим Римом.

Потом были другие цари и другие завоеватели, были бури и землетрясения. Никто не восстанавливал больше разрушенного. Я думаю, что скоро армянские ученые займутся этим местом и из земли появится много неожиданного.

— Подумать только, черт возьми, — сказал Вольф, — я сижу на камне, который разделывал человек почти две тысячи лет тому назад… Я хожу по плитам, по которым ходили римские легионеры. Куда их занесло, как же действительно был могуч этот классический Рим! Ведь отсюда до Форума и Колизея надо было добираться месяцами, если не годами.