— Ой, что вы Степан Петрович, я уже старая. Мне двадцать четыре. А школу медицинскую я окончила пять лет назад.

Ее укол и на этот раз причинил боль, и Степан инстинктивно ухватился за руку медсестры. Дашин кулачок замер и мягко разжался в ладони Степана…

С тех пор Даша, появляясь со своим пузатым саквояжем в номере Пахомова, уже сама поворачивала в двери ключ.

Болел Степан долго, почти месяц, и за это время познакомился со многими медиками. Когда выздоровел, то устроил в своей «палате» вечер, на который пригласил всех лечивших его врачей.

Гости разошлись, а маленькая молчунья Даша, уже не стесняясь своих сослуживцев, осталась в номере у Степана.

Вскоре Степан улетел в командировку на нефтяные промыслы к Ледовитому океану, пробыл там больше месяца и считал встречу с маленькой медсестрой Дашей, которая столь неловко делала ему уколы, эпизодом. Такие встречи не раз бывали в его холостяцкой жизни. Вернувшись в Нижневартовск, он узнал, что Даша не скучала. Она весело проводила время в той же компании своих сверстников, что и до встречи с Пахомовым. И он успокоился. Так оно и должно быть… Даше нужно определять свою судьбу, найти спутника жизни, а он ей только помеха.

И Пахомов не искал больше с нею встреч.

Но вышло так, что они опять начали встречаться. В таком маленьком городке, нак Нижневартовск, трудно разминуться знакомым людям. Пахомов сказал Даше, что его смущает разница лет. Она с наигранным удивлением пожала плечиками и, мило склонив набок голову (делала она это с обворожительной привлекательностью), сказала:

— А я и не знала, что вы, Степан Петрович, с предрассудками. Зачем же вы ходите ко мне?

Степан не знал, что ответить, а Даша смотрела на него, как ему тогда показалось, хищным вопросительным взглядом, и он растерялся: «В самом деле, зачем?» Даша ждала, а потом, словно насладившись его глуповатым видом, поспешила сгладить неловкость.

— Не переживайте, Степан Петрович, я все понимаю — не девочка… — И в глазах ее колыхнулся колючий и жесткий блеск. — У нас, медиков, все это просто. Вы ведь знаете, Степан Петрович…

Она называла его на «вы» и по имени и отчеству, а он ее на «ты». И это было еще одной неловкостью, какая подчеркивала не только разницу их лет, но и какую-то более глубокую разъединенность. Ему казалось, что с ним нечто подобное уже происходило. Он рвался, хотел быть «своим», а его, как чужака, оттирают и выталкивают. Даша рассказывала ему о своих сверстниках, «девчонках» и «парнях», о вечерах, где она бывала без него, и Пахомов видел и понимал, что у нее там своя жизнь и свои стремления, которые ему далеки и неинтересны, и он, как ему казалось, все делал, чтобы Даша сама поняла ненужность их встреч.