Как издеваются, как обижают его женщины! А ведь он человек, не животное, чтобы так на нем ездить.

Но, если он добрый человек, почему ему не верят?..

Если он желает добра, почему им этого мало?.. Чего от него хотят? Она ведь бедная девушка, у которой ничего нет за душой… да она вместе с отцом и матерью не стоит ни… словом, неимущая, голь перекатная, — так что же они еще привередничают?.. Думают, он настолько влюблен, что позволит теперь веревки из него вить? Хотят запрячь его, как почтенный Калаи свою клячу, и вместо того чтобы выслушать да поговорить, набрасываются на него с кнутом и палкой. Разве так можно? Какой же выйдет из этого брак? Разве затем идет человек из своей семьи в другую, чтобы там очутиться еще в большем рабстве?. Но ведь если своим родителям человек и прощает кое-что, сможет ли он простить чужим? Пусть даже они родители его любимой?

Глаза его горели, в висках стучало, а он все шел и шел вперед, сам не зная куда.

Нехорошо это, не для него эта девушка: слишком она гордая, слишком жестокая.

Она отлично знает, что красива; очень легко умеет вступать в разговор с мужчинами. Богато одевается, обращает на себя внимание.

Она создана на утеху людям, а не для супружеской жизни; ей бы украшением мира быть, а не счастливой спутницей бедного парня.

Всякий раз, встречаясь, бывая вместе, они обязательно портят друг другу настроение. Никогда не выпадало ему такого доброго, кроткого счастья, когда девушка старается угодить любимому человеку, обрадовать его, жить с ним одними мыслями, трудиться ради него. «Да пропади ты пропадом!.. Бог с тобой, Жужика! Разве годится в жены такая девушка, которая подобные вещи говорит? Такая гордячка! И это вместо того, чтобы в ужасе припасть к груди своего избранного, когда ему грозит опасность? Чего она хочет? Сломить его и запрячь в ярмо? Ну, так она глубоко ошибается, если так думает. Не перевелась еще на свете мужская гордость.

Найдет он себе другую девушку, богатую, с хутором; у той не один несчастный поросенок, а подвода, лошадь, огромные стога сена во дворе, две коровы в стойле, откормленная свинья, индюки, гуси, утки… И такая тихая, приветливая, такая важная, настоящая барыня… Можно было заметить, что он ей сразу понравился… Дочь Мароти! Знатная фамилия! Отец всегда говорил, что парню, коли он и в самом деле мужчина, нельзя поступаться своей гордостью. Что ж, посмотрим!»

И ему вспомнился такой разговор:

— Ты очень красивая, — сказал он Жужике.

Та опустила голову.

— Да, слышал я кое-что, но не скажу что, а то ты еще загордишься: говорили, будто ты чересчур красива, прямо всемирная красавица.