— А ты спроси. Это можно спросить, так принято.

Он снова беспомощно оглянулся. Сослуживцы собирались по домам, запирали ящики столов, проверяли сумки и портфели. Шурочка Мамаева глядела на него в упор. Наплевать!

— Надя, я предвижу, что теперь будет… Я люблю тебя. Слышишь? Я люблю тебя!

Надя ответила по-прежнему невозмутимо:

— Чего ты боишься? Вы же разведены. Или ты меня обманывал?

— Вдруг она останется или заберет Алешу.

Надин голос впервые слегка дрогнул.

— Федя, я говорю из автомата, тут неудобно. Ты держись, не поддавайся. Завтра я с утра позвоню. Ты не поддавайся… Пока.

Она повесила трубку, а он еще вертел свою около уха и слушал внимательно короткие гудки.

«Бросила, — сказал он себе, — она от меня сразу отказалась. Все идет как по расписанию». В комнате задержались Вадим и Шурочка Мамаева.

— Может, пойдем куда-нибудь, Федя? Где-нибудь посидим? Поужинаем?

— Вы все слышали?

— Ничего мы не слышали! — в один голос воскликнули друзья.

Он поехал домой. Возле дома зашел в гастроном и купил бутылку коньяку. На всякий случай. Это народное средство спасало его целые годы, возможно, и теперь пригодится.

Клара была дома одна. Причесанная, в нарядном пушистом халате, смотрела по телевизору передачу «Девиз соревнования — работать без отстающих». Чемоданы куда-то уже исчезли из коридора. В квартире прибрано, чисто, пахнет свежевымытым полом.

— Где Алеша? — спросил Федор Анатольевич буднично.

— Мальчик гуляет. Я нажарила котлет, там в сковородке. Садись ужинай…

— Интересная передача?

— Я была в этих местах… не так давно.

По ее виду и тону нельзя было предположить, что она вообще когда-нибудь выходила из дому дальше магазина. По крайней мере, последние десять лет. Заботливая, ласковая, добрая хозяйка, хранительница домашнего очага, приготовила мужу котлеты, прибралась и теперь вкушает заслуженный отдых у телевизора. Пугачев хмыкнул и отправился ужинать. Подумал: выпить или не выпить. И не выпил.