— Жизнь — это форма существования, — объясняет Цвайкант, — а мышление не что иное, как продукт высокоразвитой и разумно сформировавшейся материи. Но кто может неопровержимо утверждать, что человек — единственное живое существо, поднявшееся от инстинкта до способности мыслить о жизни и смерти? Тот факт, что ни одно животное до сих пор не вошло в речевой контакт с человеком, недостаточное доказательство обратного.

— Вот был бы цирк, если бы с тобой на улице начали здороваться таксы! — замечает Мосс.

— Такса тоже может оказаться нашим дальним родственником, — включается в разговор Кюне. — Миллионы поколений назад у нас могли быть общие предки, кто знает.

— Например, общий дядя, — продолжает Мосс, — который жил миллионы лет назад. А теперь его потомок машет хвостом и выпрашивает косточку.

— Это еще куда ни шло, — продолжает философствовать Цвайкант. — Таксу мы кормим, поим. А как быть с тем далеким предком, потомкам которого мы в течение долгих столетий перерезаем глотку, чтобы насытиться их мясом? Как быть, если выяснится, что коровушки, ежедневно привозимые на бойню, знают об ожидающей их участи?

— До тех пор пока лисица пожирает зайца, я не откажусь от копченой колбасы, — продолжает Мосс. — А поскольку колбаса мне нравится, надо было изобрести машинку для ее изготовления…

Его перебивает Цвайкант:

— А ведь она создана благодаря упражнениям для ума, о которых ты только что говорил с пренебрежением, как о чем-то далеком от практической жизни. Ты еще и сегодня пахал бы деревянной сохой, если бы посредством упражнений для ума не были открыты и поставлены на службу человеку многие технические изобретения.

— Что из того? — не сдается Мосс. — Ваши умственные упражнения давно иссякли бы без картошки, не говоря уже о копченой колбасе… А сейчас что-нибудь новое изобретет для нас Рошаль, чтобы ты делал поменьше открытий, причиной которых является разве что наш затянувшийся перекур.

Цвайкант отвечает с улыбкой:

— Ты прав, друг мой. Перерыв между занятиями, проведенный с пользой, может иметь не менее важные последствия, чем час занятий по военной подготовке, использованный для амурных похождений. Что касается последнего, то мир знает примеры, когда вследствие уклонения от выполнения своих служебных обязанностей одним из предков, которого потомки вовсе не знают, возникали целые династии. Не исключено, что здешние места лет через двести будут населены десятками Моссов, обязанных своим существованием тому обстоятельству, что их предок Уве Мосс поел однажды весенним вечером рыбки, почувствовал жажду и удрал с занятий в ресторанчик, где встретил девушку, которой и суждено было стать родоначальницей десятков вышеупомянутых новых Моссов. При этом я совершенно сознательно вычленил лишь одно звено в истории Моссов, которую можно проследить как в глубь веков, так и по направлению к современности…