— Наоборот, товарищ капитан, взвод будет очень рад.

Отец и сын сидели в гостиничном номере, знакомом Юргену еще по визиту Марион, и Франц Михель рассказывал, как он учился играть на скрипке, аккордеоне и саксофоне, как пережил военные годы, как познакомился с его матерью.

Долгое время он путешествовал с цирковым оркестром, а последние годы был первой скрипкой в государственном симфоническом оркестре.

— Иногда я солирую. Представляешь, что это значит для нашего брата? Годы работы в цирке я не сбрасываю со счетов, но в одно прекрасное время тяга к путешествиям прошла. Мне захотелось оседлой жизни… Мы даем большие концерты, записываемся на грампластинки. Но больше всего я люблю выступать с концертами или вечерами музыки в маленьких городках и деревнях. А как поживает мать?

— В общем неплохо.

— Она была слишком хороша для меня, — признался Франц Михель. — Слишком хороша и излишне строга, а я не терплю узды. Ты, конечно, этого не помнишь, был тогда совсем маленьким… Как только я увидел твою мать, я сразу влюбился в нее, но не относился к этому так серьезно, как она. Я вообще воспринимаю все гораздо веселее. Ты понимаешь, о чем я говорю? Она требовала, чтобы я расстался с музыкой, днем и ночью принадлежал ей, стал по-настоящему семейным человеком. Но разве можно требовать от птицы, чтобы она не смела летать и ходила только по земле?

— Для чего же тогда вы поженились? — поинтересовался Юрген.

Франц Михель театрально развел руками:

— Да уж так получилось. Я действительно любил ее, думал, что со временем все образуется… А она подала на развод.

— И ты больше никогда не думал о женитьбе?

Франц Михель засмеялся с облегчением.

— Опять в клетку? Ни за что.

Весь следующий день они гуляли, а ужинать вернулись в ресторанчик «У липы». Только подняли бокалы, как двери ресторанчика распахнулись, и ввалились трактористы во главе с Рыжим. Он осмотрелся, заметил Юргена и обрадовался:

— Ребята, лейтенант здесь! Настройте ваши глотки, сейчас споем… Добрый вечер, папаша, ты вместе с лейтенантом?

Франц Михель расхохотался. Вновь прибывшие расположились в углу за отполированным до блеска локтями столиком для постоянных посетителей. Тео принес склеенную гитару. Франц Михель смотрел на старый разбитый инструмент как завороженный. Он перегнулся через стол, взял гитару из рук хозяина, опередив Юргена, постучал по деке, перебрал струны.

— Ты что, тоже умеешь играть? — спросил Рыжий.

Франц Михель усмехнулся:

— Немножко играю, — а затем передал гитару Юргену, но огонек в его глазах не погас.