— Каким путем двинем?

— Чего тут раздумывать? Спустимся к озеру, обогнем его слева и по крутосклону покарабкаемся наверх, — категорично рассудил Юрий.

— Говоришь, не подумавши, — возразил Козодоев. — Там снежные завалы в распадке — увязнешь. Дальше ручей. Как его форсировать? И подниматься круто. Нет, способней обойти. Дадим крюк, зато лобик будет сух — так у нас говорят. Гляди, и спуск пригожий, и подъем пологий.

— Как хотите, а я в такую даль не попрусь! — заявил Баляба. — Бывайте! — Прыгнул вниз с каменной стены, побежал в направлении снежного склона.

— Вот хохол, упрется, что бык, хоть рога ему ломай! — Старший лейтенант хотел было применить власть: окликнуть, вернуть норовистую душу. Но передумал, махнул рукой. — Черт с ним, не утонет же он насовсем в снежных завалах. Пусть нахлебается вволю. Айда, братцы!

Юрий понял, что дал маху, но отступать было поздно. По пояс проваливался в сыром зернистом снегу. Разрывал снег руками, налегал на завалы грудью. Выбравшись из одной западни, тотчас же попадал в другую. Ему удалось-таки изловчиться, и он значительную часть пути преодолел следующим манером: вытянулся во весь рост на непрочном снежном насте, покатился валиком под горку. Уже внизу, стоя перед ручьем, раздумывал над тем, как его форсировать. Ручей не глубок, да широко разлился. Что тут придумать? Не отрабатывать же задний ход. Он заметил на самом стремени крупные камни, по которым можно пересечь часть ручья вперепрыжку. Но как добраться до тех камней? Заметался в бешенстве, решил было выбираться по берегу озера вправо, с тем чтобы выйти на шоссе. Но уперся в отвесную каменную стену, омываемую глубокой водой озера. Понял: путь лежит только через ручей. Отломил от сухого дерева палку толщиной в руку. Подваживал ею камни, носил к ручью, поднимая на уровень груди, норовил толкнуть подальше в разлив ручья. Пройдя по ним немного, возвращался назад, брал на руки первый от берега камень, уносил вперед, кидал в быстрину. И так камень за камнем, вроде бы гусеничные траки, ложился в протоку, давая Юрию возможность перебраться на ту сторону.

Когда взбирался по склону на следующую, заглавную, сопку, чувствовал, что тело лихорадочно ослабло, ноги подламываются. Думал, вот-вот упадет и уже никакая сила не оторвет его от земли.

Саша Томбосов прикрепил вымпел к тонкому стальному тросу.

— В час добрый! — совсем не по-военному сказал Козодоев.

Узкая длинная полоска живой материи, поднятая до самого клотика, ярко запламенела в тусклом поднебесье. Юрий, заметив из-за увала всполох вымпела, подосадовал: «Не стали ждать». Вздохнул обиженно, почувствовал, как подступает к сердцу злость, а с ней и сила.