— Из Новых Всходов, из колхоза имени Свердлова, никого нет? Может, кого встречали оттуда на путях-дорогах? — спросил Мегудин. — Не знаете, успели ли они эвакуироваться?

— Разбросало нас по всему свету… Придем на место — увидим, кто жив, кто погиб, — послышались голоса. — Куда мы теперь денемся без крыши над головой и без куска хлеба?

— Устроитесь! Раз живы остались, остальное — дело наживное, — подбадривал их Мегудин. — Мы тут для вас кое-что приготовили. Все вернувшиеся уже работают на полях…

В Курман машина прикатила под вечер. Мегудин с Еремчуком отправились в исполком, где их ждали посетители, а минеры двинулись в свои части.

Отдавшись работе, Лиза пыталась хоть немного отвлечься от горя. Уходя на ферму, она не переставала думать о своих детях, уезжала по вызовам в окрестные колхозы помочь животноводам, но и там гнетущая тоска не покидала ее. Порой ей казалось, что дети зовут ее, в ушах звенели их голоса: «Мама… мамочка…»

Видеть дома пустые углы было для нее особенно мучительным испытанием. Как ни старалась она совладать с собой, ей это никак не удавалось.

Осунувшаяся, надломленная потерей внуков, Хая пыталась утешить Лизу:

— Возьми себя в руки, доченька, не забывай, что тебе нельзя так сокрушаться. Ради ребенка, который у тебя под сердцем, ты должна беречь себя, а то…

Лиза это сама понимала, но как можно смириться с такой утратой! И она, обливаясь слезами, восклицала:

— Сколько раз я их вырывала из когтей смерти! Чудом они остались живы во время бомбежки, уберегла от стольких страшных болезней, спасала от голода и холода, а тут не смогла уберечь…

— Что поделаешь, дочка… Их не вернешь…

Через неделю после телеграммы. Лиза наконец получила от Ильи Абрамовича письмо. В нем он сообщал, что с частями Советской Армии войдет в Курман и останется там работать.

Мысль о возвращении домой с новой силой разбередила ее раны: как она вернется туда без детишек?

И все же Лиза немедленно начала готовиться к возвращению в Курман.

— Наши места еще не освобождены, не рано ли ты думаешь о поездке? В войну может всякое случиться. Когда Илья нас вызовет, жизнь там немного наладится, тогда и поедем.

— Я не могу здесь больше оставаться… не могу, мама! Мне нужно как можно скорее уехать отсюда, сменить обстановку. Вместе с Ильей мне легче будет перенести горе.

Но Лизе было и страшно со старенькой матерью отправляться в дальнюю дорогу. Она заколебалась, решила ждать вызова, но вскоре от земляков, которые во время войны оказались в соседнем колхозе, она узнала, что Джанкой и ближайшие населенные пункты уже освобождены и они с эшелоном, который формируется, могут собираться домой.