— Была бы очень рада, ведь я так одинока. Кроме вас, у меня совсем нет здесь близких друзей.

Выслушав эти слова, Мегудин решил, что сейчас самый подходящий момент вернуть ей долг. Осторожно, избегая слова «долг», он сказал:

— В тяжелую минуту ты меня выручила, и мы тебе за это очень благодарны. Теперь я хочу тебе это вернуть.

— Как можешь мне такое предлагать?! Товарищеская помощь — это не долг, который нужно возвращать.

— Ну, какая разница, когда-то ты мне помогла, теперь я тебе… Тогда я использовал это не для себя, а для нужд колхоза. В колхозной кассе не было ни гроша, а нам нужно было пробурить скважину. Теперь у нас есть возможность с благодарностью возвращать долги.

— Ничего знать не хочу, я дала тебе и Лизе. Если пригодились, я очень рада.

— Лиза просила, чтобы я тебе вернул все… Я не могу не выполнить ее просьбу. В особенности когда я понимаю, что ты сейчас нуждаешься. Ты нас обидишь, если не возьмешь деньги. Надо помогать друг другу.

Они еще долго задушевно разговаривали. Незаметно Илья вложил в карман Минне деньги, попрощался и уехал домой.

5

Вода! Для Мегудина это было магическое слово. Сколько легенд он наслышался от степных старожилов о том, как столетиями вечно жаждущая земля тосковала по дождю, по капельке влаги. Ее изображали в удивительных красках как избавительницу от всех бед и несчастий. Ее изображали и как мать, и как мачеху, которая, не щадя своих детей, напускала палящее солнце, чтобы беспощадно сжечь все растущее на земле…

В преданиях и легендах рассказывалось: вода и земля словно сестры, жившие в ссорах и раздорах, из-за которых вода скрылась глубоко в землю. И напрасно люди старались помирить этих сестер — воду так и не удавалось добыть.

Мегудин помнит, сколько мук пришлось испытать, пока добыли из глубин земли воду, и сколько радости и восторга было, когда проклюнувшиеся ростки огурцов, арбузов, дынь, баклажанов, помидоров и разной другой зелени жадно всасывали ее молодыми корешками, утоляя жажду.

С того знаменательного дня, который сохранился в памяти Мегудина, прошло много лет, а он все помнит об этом. Первую скважину назвали «скважиной слез». Но это были слезы радости, первой радости, предвещавшей конец распри, мир между водой и землей. На отведенных под огороды пятнадцати гектарах появилась вода. Но напоить надо было всю изнуренную от невыносимого зноя обширную степь. Во всех шести отделениях колхоза «Дружба народов» уже были скважины. Теперь их уже стало двенадцать. Выкачивали подземную воду не с помощью лошади, как из «скважины слез», а мощными электрическими моторами, и каждая скважина обводняла не пятнадцать, а по пятьдесят — шестьдесят гектаров.