Лидия Сова направилась прямо к зданию гестапо.

Известно, что вход туда посторонним строжайше запрещен. Каково же было удивление Лены, когда она увидела, что часовые у дверей сразу пропустили Лидию.

У Лены остались самые тяжелые воспоминания о гестапо, поэтому она решила уйти подальше. И спряталась в укромном уголочке между двумя домами, где ее не сразу могли заметить.

* * *

— Наконец-то, — обрадовался Кох, увидев Лидию.

— Ничего хорошего нет, — сказала Лидия, садясь без приглашения в кресло. — Кажется, они начинают меня серьезно подозревать… Я, правда, держусь…

Кох и Лидия заговорили по-немецки.

— Так ли ты себя вела?

— Теперь дело не в поведении… Сташенко!.. У них есть основания подозревать меня в этом…

— Ты была неосторожна?

— Просто они понимают, что, кроме меня, некому о нем донести… А этот звонок Бугайлы Тишкову был просто глуп…

— А я уж волнуюсь, — так долго не приходишь… — продолжал Кох.

— И не мог даже послать своих людей. Вдруг меня убили?.. А?

— Убить тебя не так-то легко… Это мне известно. И кроме того, сейчас у меня чрезвычайно сложное положение. Эшелон с секретным оружием прибывает двадцать восьмого и должен стоять у меня два дня!.. Конечно, это большая честь. Там, в Берлине, доверяют охрану мне. И награда обеспечена. Но внезапный разгром гарнизона в Сычовичах выбил меня из колеи…

— На тебя это не похоже… — Лидия оглядела шкафик, где за стеклом стояли бутылки. — Дай мне чего-нибудь выпить…

— Французский коньяк?

— Подходит…

Они молча выпили.

— Вот что, — заговорила Лидия, — с этими детьми в моем доме пора кончать…

— Мы не извлекли никакой пользы!..