Лицо Ксавьер перекосилось.
– У меня не было ни малейшего желания, чтобы
– Возможно, – согласился Пьер. Он криво улыбнулся. – Но вам хотелось, чтобы вас целовали, а я был рядом. – Он смерил ее с ног до головы взглядом и продолжал шкодливым тоном: – Заметьте, я не жалуюсь, целовать вас приятно, я остался доволен, вы – тоже.
Ксавьер перевела дух, она смотрела на Пьера с таким неподдельным ужасом, что казалась почти умиротворенной, и лишь безмолвные слезы опровергали истерическое спокойствие ее черт.
– То, что вы говорите, отвратительно, – прошептала она.
– Что может быть отвратительней вашего поведения, – резко ответил Пьер. – Все ваши отношения со мной были лишь ревностью, гордыней, коварством. Вы не успокоились бы, пока не подчинили бы меня себе. Дружеские чувства ко мне вы опять-таки испытывали лишь со свойственной вам инфантильной односторонностью, от досады вы пытались поссорить меня с Жербером; потом вы ревновали к Франсуазе, не боясь навредить вашей дружбе с ней; когда я заклинал вас сделать усилия, чтобы построить с нами человеческие отношения, без эгоизма и капризов, вы не нашли ничего лучше, чем возненавидеть меня. И под конец, с сердцем, полным этой ненависти, вы упали в мои объятия, поскольку нуждались в ласках.
– Вы лжете, – сказала Ксавьер. – Вы все выдумываете.
– Почему вы меня поцеловали? – продолжал Пьер. – Ведь не для того, чтобы доставить мне удовольствие. Это предполагало бы великодушие, ни капли которого никто никогда у вас не замечал. Впрочем, этого я у вас и не просил.
– Ах, как я сожалею об этих поцелуях! – сквозь зубы произнесла Ксавьер.
– Я это допускаю, – с ядовитой улыбкой сказал Пьер. – Вот только вы не сумели от них отказаться, потому что никогда ни в чем не умели себе отказывать. В ту ночь вам хотелось ненавидеть меня, однако моя любовь по-прежнему имела для вас цену. – Он пожал плечами. – Подумать только, такую непоследовательность я мог принять за сложность души!
– Я хотела быть вежливой с вами, – сказала Ксавьер.
Она старалась его задеть, но уже не контролировала свой голос, в котором дрожали рыдания. Франсуазе хотелось прекратить эту расправу: уже было довольно, Ксавьер не сможет противостоять Пьеру. Но тот упорствовал, теперь он пойдет до конца.
– Такая вежливость далеко заводит, – отвечал он. – Правда в том, что вас отличает беззастенчивое кокетство; наши отношения продолжали вам нравиться, поэтому вы хотели сохранить их в неприкосновенности, оставляя за собой возможность ненавидеть меня исподтишка. Я прекрасно вас знаю, вы даже не способны на обдуманные действия, вы сами попадаетесь на собственное плутовство.