– Спасибо, я и здесь в полной безопасности, – перебила его Салли. – У меня есть Чака и заряженный пистолет. Меня не нужно сажать в башню и охранять.

Она ненавидела себя за этот тон – раздраженный, занудный и самодовольный. Еще даже не открыв рот, она уже знала, что будет дальше, – и боялась. Но остановиться не могла.

– Не глупи, – отрезал Фредерик и тоже выпрямился. – Я говорю не о том, чтобы стеречь тебя как чертову принцессу из сказки. Твоя жизнь в опасности. Само собой, ты можешь работать и ходить, куда хочешь, и у тебя есть собака, и ты со связанными за спиной руками выбьешь пулей сигарету у мухи изо рта…

– Меня твой сарказм не впечатляет. Если больше тебе сказать нечего…

– Что ж, тогда послушай голос разума. Эти люди почти убили Нелли Бадд. Возможно, им это даже удалось. Они уничтожили бизнес мисс Как-ее-там. Ты правда думаешь, что они не заинтересуются тобой – особенно после взбучки, которую мы им устроили? Бог ты мой, женщина, да они будут просто счастливы! Беллман уже угрожал тебе…

– Я могу сама себя защитить, – твердо сказала она. – И мне точно не требуется твое разрешение, чтобы работать и ходить, куда вздумается, как ты изволил выразиться…

– И вовсе я не это имел в виду. Я такого не думал и не говорил. И если ты нарочно искажаешь мои слова…

– Я ничего не искажаю и все понимаю правильно! Я отлично знаю, что ты на самом деле имел в виду…

– Ничего ты не знаешь! Иначе не стала бы говорить об этом в таком тоне…

От их воплей проснулся Чака. Он перевернулся на брюхо, поднял голову, посмотрел на Фредерика и тихо зарычал. Салли машинально погладила его по голове.

– Вряд ли ты понимаешь, как звучат твои слова, – сказала она уже тише, глядя не на него, а в огонь, и чувствуя, как горькое упрямство заковывает ее в броню. – По-твоему, меня нужно защищать и нянчиться со мной. Я не такая, Фред. А ты в упор этого не видишь… и я задаюсь вопросом, а видишь ли ты меня вообще?

– Ты считаешь меня болваном, – процедил он, и на этот раз в его голосе звучала настоящая ненависть. – В глубине души ты думаешь, что я ничем не отличаюсь от других мужчин. Нет, мало того! Дело не только в мужчинах. Ты думаешь, что я такой же, как все, – мужчины, женщины, не важно. Есть только ты – и все остальные, и все мы тебя недостойны…

– Неправда!

– Еще как правда.

– Я серьезно отношусь к своей работе, и мне не свойственны легкомыслие и игривость, но разве это значит, что я смотрю на тебя свысока?

– Да, все время. Все время! Ты хоть представляешь, Салли, какая ты неприятная особа? В лучшие свои моменты ты просто великолепна, и я очень тебя за это любил. А в худшие ты всего лишь самодовольная, лицемерная, снисходительная стерва.