Фредерику хозяин дома понравился сразу, и он решил рассказать ему все без утайки. Рассказ занял некоторое время, за которое миссис Пейтон успела приготовить чай и выставить на стол тарелку печенья.

– Вот что я хочу узнать, – завершил свое повествование Фредерик, – что на самом деле творится в компании «Полярная звезда». Если вы решите, что не можете меня просветить, – или не должны из-за всей этой секретности, – я вас пойму. Но я вам выложил всю подноготную, так что теперь вы знаете, зачем мне информация и что стоит на кону. Что скажете?

– Мне кажется, это честно, – кивнул мистер Пейтон. – Должен признать, я никогда не слышал ничего подобного… Что ты говоришь, дорогая?

Его супруга, сидя у стола, слушала Фредерика с широко раскрытыми глазами.

– Рассказывай ему все, что хочешь, – сказала она. – Ты этой фирме ничего не должен.

– Ладно, – согласился мистер Пейтон. – Я и сам так думаю. Итак, мистер Гарланд…

За следующие двадцать минут Фред узнал все, что произошло с железнодорожной компанией с тех пор, как Беллман подмял ее под себя. Теперь она называлась Транспортным отделом «Полярной звезды». Вторая половина – оружейная фирма, ранее известная как «Фернесс кастингс», – теперь превратилась в Исследовательский отдел. По каковому поводу мистер Пейтон испытывал тихую горечь.

– Кем бы эти люди не были, они ведь очень умны, – сказал он, откидываясь на спинку кресла и гладя кота, вспрыгнувшего к нему на колени. – Исследовательский отдел… Звучит вполне невинно, да? Только вот для нас с вами исследования это одно, а для «Полярной звезды» – совсем другое. Скорее уж Отдел душегубства и кровопролития. Но такая вывеска, согласитесь, будет хуже смотреться на воротах.

– Но почему именно эти две фирмы? – задумался Фредерик. – Что между ними общего?

– Я вам скажу, что люди говорят, мистер Гарланд. Это вроде бы секрет, но слухи-то ходят… Я и сам кое-что слышал в Институте. Не могу сейчас себе позволить подписку, но та, что у сестры, все-таки очень хороша…

В общем, поговаривают, что «Полярная звезда» разрабатывает новый тип оружия. У него есть, конечно, некое вежливое название – саморегулирующее устройство Хопкинсона, – но шепотом его называют совсем по-другому: паровая пушка.

Фредерик полез в карман за записной книжкой. Порывшись в ней, он нашел клочок бумаги, где Джим записал все, что Нелли Бадд говорила в трансе, разгладил его на коленке и протянул мистеру Пейтону.

Тот достал очки и поднес записку поближе к свету.

– Это не Хопкинсон, но им знать не положено… Регулятор… Полярная звезда… Туман весь горит – пар, он несет смерть, он в трубке… паровые трубки – под Полярной звездой, – прочел он вслух. – Что ж, не будь я Сидни Пейтон, если это не самое странное, что я в жизни слышал… Слушайте, мистер Гарланд, в оружии я совсем не разбираюсь, и очень этому рад, так что с этой хопкинсоновской штукой помочь вам ничем не могу. Зато могу отвести к тому, кто может. Станет он помогать или нет, неизвестно, но Генри Ватерман – достойный парень, и я точно знаю, что он совсем не рад делать то, что делает. Он из тех, кто долго думал, прежде чем подписывать новый контракт, и теперь, похоже, крепко жалеет, что согласился. Он унитарий[21], наш Генри. Человек с совестью, сказали бы вы.