– Вполне, – заверил его Фредерик. – Вот ваше пальто и шляпа. Мы, без сомнения, с вами свяжемся. Доброй ночи. Доброй ночи.

Он вывел его через темный магазин, запер дверь и вернулся в кухню.

– Что думаешь? – спросил он у Салли.

– Ни единому слову не поверила, – отозвалась та.

– Вот и славно. Я тоже. Положительный ужас перед любым насилием, каково? Да он самый хладнокровный клиент из всех, каких я видел. Закажет убийство и глазом не моргнет – как рыбу в ресторане!

– Да, Фред. Я теперь вспоминаю: когда он мне угрожал, и Чака рыкнул – он и бровью не повел. Он лжет, наверняка лжет. Чего он добивается?

– Понятия не имею. Время тянет? Но тогда это само по себе свидетельствует, что мы на верном пути.

Он сел напротив и передвинул лампу так, чтобы видеть Салли. Взгляд ее темных глаз был серьезен.

– Да, – согласилась она. – Фред, когда он пришел…

– Я как раз собирался тебе кое-что сказать. Что бы я тогда ни говорил, в ту ночь, по поводу того, что ты мне не нравишься и пора положить конец всему, что мы вместе делаем… – так вот, что бы я тогда ни наговорил, это был сущий вздор. Я бы не смог бросить тебя, Салли. Мы принадлежим друг другу, и так будет, пока я живу, и ничего другого мне не надо.

Она улыбнулась ему – такой чистой, беспомощной, счастливой улыбкой, что у него чуть сердце из груди не выпрыгнуло.

– Салли… – начал было он, но она остановила его.

– Ни слова!

Она встала, сияя, наклонилась и задула лампу. Мгновение они стояли в смутных алых отсветах камина. Рука ее сама непроизвольно двинулась навстречу, и в следующее мгновение они уже тесно сплелись, неуклюже приникнув друг к другу лицом во тьме.

– Салли…

– Ш-ш-ш! – прошептала она. – Хочу, чтобы ты ничего не говорил. У меня есть на это причина.

Тогда вместо слов он ее поцеловал – глаза, щеки, шею, страстные губы, – и снова чуть было не заговорил, но она накрыла его губы ладонью.

– Молчи! – тепло дохнула ему в ухо она. – Если ты скажешь еще хоть слово, я… я не… ох, Фред! Фред!

Она потянула его за руку – повелительно, нервно, настойчиво, – открыла дверь, и уже через минуту они были у нее в спальне. Камин едва горел, но угли еще сонно мерцали, и в комнате было тепло. Он толкнул дверь, захлопнул и снова поцеловал Салли, а потом они, дрожа, повисли друг на друге, как дети, и губы их впились друг в друга, словно их мучила жажда.

– Ни слова больше, – прошептала она, – ни слова…