Ни на какую стоянку кэбов в конце улицы мистер Уиндлшем не пошел. За углом его ждал экипаж, но когда он в него сел, коляска не сразу тронулась с места. Кучер подождал, пока мистер Уиндлшем зажжет лампу и настрочит страницу-другую заметок в маленькой записной книжке. Но даже и после этого они никуда не поехали. Еще через минуту какой-то человек в рабочей одежде вынырнул из переулка за Бёртон-стрит и постучал к нему в окно. Лошадь, почуяв какой-то необычный запах от его одежды – краска? скипидар? – встряхнула головой и переступила в оглоблях.

Мистер Уиндлшем опустил стекло и выглянул.

– Все чисто, начальник, – тихо сказал человек.

Мистер Уиндлшем выудил из кармана соверен и передал ему.

– Хорошо, благодарю вас. Доброй ночи.

Человек почтительно тронул кепку и был таков. Кэбмен поднял тормоза, щелкнул кнутом, и коляска мерно покатила на запад.

Через некоторое время Фредерик посмотрел на Салли – сверху вниз. Глаза у нее закрывались, но при этом умудрялись сиять, а губы были чудесно мягки.

– Салли, – спросил он, – ты выйдешь за меня?

– Ну, конечно, – сказала она.

– «Ну, конечно»! Вы только ее послушайте! После всего, что между нами бы…

– Фред, я правда тебя люблю. Прости, что так долго пришлось… Я думала, что не смогу делать свое дело, если буду замужем. Или если хотя бы признаюсь, что люблю тебя. Я знаю, это глупо, но… С самой прошлой ночи… после смерти Чаки я вдруг поняла, что работа – это часть меня, а не я – часть работы. А еще поняла, как же ты мне нужен. И знаешь, где я это осознала? В Патентной библиотеке.

Он расхохотался. Она укусила его за нос.

– Прекрати ржать, это правда. В целом мире нет никого, такого как ты. Я теперь другая, Фред. Я не особо привыкла рассуждать о таких вещах и приводить их в порядок – пока нет. Но я хотя бы попытаюсь. И я этому как следует научусь, обещаю тебе.

Угли осели на решетке с тихим пепельным шелестом.

– Кстати, я уже говорил, что люблю тебя? – сказал он. – Я любил тебя с тех самых пор, как ты пришла по той жуткой дороге на кентском берегу, а за тобой гналась мисс Холланд. Помнишь палатку, в которой ты пряталась?

– Я помню все. Ох, Фред, как же давно это было!

Он снова поцеловал ее, на сей раз гораздо нежнее, и пальцами затушил свечу.

– Повезло нам, – произнес во тьме он.

– Мы это заслужили, – отозвалась она и прижалась к нему потеснее.