Она подождала, пока на экране не взревела какая-то группа, игравшая так громко, что завывания электрической гитары просто били по ушам, наверное, они все перепились до чертиков, к тому же звук она врубила на полную мощность.

– Ты чувствуешь, что занятия идут тебе на пользу?

Я знала, что она имеет в виду под этим «на пользу». Ей хотелось бы знать, стала ли я лучше, нормальнее, как все, но я сделала вид, что не понимаю скрытого смысла ее слов:

– Конечно, я чувствую, что занятия приносят мне большую пользу. Не могу объяснить, но…

Она с облегчением похлопала меня по руке:

– Что ж, тогда хорошо. Ведь это самое главное.

Мы смотрели, пока шар не скатился вниз, ознаменовав наступление нового 1993 года. Тогда впервые после долгого перерыва опять разрешили конфетти, и люди бросали их с верхних этажей и крыш Таймс-сквер, все эти разноцветные и даже металлизированные кружочки и завитки, большие, маленькие, длинные, короткие – всякие.

Яркие конфетти всё сыпались с экрана, и этот сверкающий дождь, эти вспышки фотоаппаратов и свет рекламных вывесок, эта толпа улыбающихся во весь рот людей в блестящих шляпах вызывали грусть от того, что ты всего лишь сидишь перед телевизором, на экране которого то появляется, то исчезает волшебный мир. Прямой репортаж не переносил этот праздник в гостиную, он только напоминал, сколько же ты теряешь, сидя на диване в пижаме, с куском пиццы на бумажной тарелке в подтеках рыжего жира и стаканом выдохшейся газировки, водянистой от растаявшего льда, о том, какое расстояние отделяет тебя от этого веселья. По крайней мере, именно так было в том году.

Глава 17

Глава 17

После каникул Адам Красный Орел вернулся обритый наголо, хотя волосы тут же начали отрастать. Его заставил отец. Спорить, по словам Адама, было бесполезно. Он передразнил его, повышая голос: «Мы уже не дикари. И, ради всего святого, не женщины». Забавным было то, что с бритой головой Адам не стал ничуть менее женственным или нежным, наоборот, его красота – высокие скулы, превосходная кожа, марлендитриховские брови, пухлые губы – была еще более заметной.

Изменения коснулись и других вещей. Я получила привилегию украшать комнату. Сперва, конечно, нужно было получить разрешение Лидии, но у меня не было ничего, что бы она одобрила, поэтому мой айсберг продолжил бороздить пустые просторы стены в полном одиночестве. Теперь вместо индивидуальных консультаций с Риком я раз в неделю принимала участие в группе поддержки. К сожалению, встреч с Лидией это не отменяло. Дома в Айдахо Джейн раздобыла порядочную порцию забористой травки, пополнившую наши истощившиеся запасы. О своем поставщике она отзывалась таинственно, что-то говорила про старую любовь, которая не ржавеет, и трагедию женщины. Эрин-викинг поклялась наконец всерьез взяться за фигуру и начала занятия христианской аэробикой.