С этим словами мы обнялись. Так мы и стояли на ледяном ветру, следя за яркими огоньками, которые вновь и вновь то взмывали в небо, то падали, вверх-вниз, вверх-вниз, еще и еще.

Позже, пожелав друг другу доброй ночи, мы разошлись по своим комнатам, я забралась в постель, и до меня стали доноситься звучные удары и поскребывание по крыше, а несколько раз я даже замечала яркий светящийся хвост, которым, словно хлыстом, у самого моего окна щелкнул ветер, а потом утащил за собой. Днем, когда валившиеся с ног от усталости новобрачные вернулись из своего свадебного путешествия в леса, Рэй взял лестницу, нашел кожаные рабочие рукавицы, залез на крышу и отключил предательницу. Вместе с другими украшениями она провисела до первого января, а потом ее сняли, быстро и ловко, потому что Рэя ужасно раздражало, что люди не снимают гирлянды едва ли не до самой Пасхи.

* * *

Мне так и не представилось случая посмотреть в глаза Коули. Да и с Джейми я не повидалась, хотя однажды он позвонил мне из Хайшема. Мы проболтали минут десять или около того. Рут была в соседней комнате. Она ничего не говорила, не гримасничала, но и не скрывала своего присутствия, поэтому по-настоящему делиться новостями мог только Джейми. Он встречался с Андреа Диксон, и, если только это не было враньем, она уже дала ему, такая вот покладистая девчонка. Когда он сказал, что ему пора, что он скучает по своей подружке-лесбиянке, мне стало грустно. Дважды я встречалась с пастором Кроуфордом. Мы с бабушкой напекли не слишком сладких пирогов. Рэй сыграл со мной не знаю сколько партий в «Монополию», и, кажется, я все их продула. Как-то раз Рут выдала мне несколько листков, оставленных ей Лидией. Я пошла за кухонный стол. Там была обычная мура, которую нам постоянно приходилось делать в «Обетовании». На сей раз надо было прочесть эссе преподобного Джона Смида «Развенчание мифа о гомосексуальности» и ответить на вопросы, обычное задание на понимание текста, ничего сложного. Справилась я быстро.

Рут попросила меня принести работу в гостиную, когда я закончу. Я принесла. Рэй сидел рядом с ней. Телевизор был выключен; очевидно, они меня ждали, чтобы провести очередную душеспасительную беседу. Хорошо бы на этот раз, я очень на это надеялась, без моря слез, как в августе, или, по крайней мере, без такого количества откровений.

Не заплакал никто: ни Рут, ни я. Рут очень спокойно объявила мне, что она несколько раз беседовала с Лидией и Риком о моем состоянии и, даже если весенний семестр пройдет удачно, на что я тоже рассчитывала, они единогласно сочли лучшим для меня остаться в «Обетовании» на все лето.