В этот момент я заставляла себя проснуться. Думаю, я делала это чистым усилием воли. Потом я долго лежала, таращась в темноту, вся потная, сжимая простыни и мечтая никогда не просыпаться, все мое тело жаждало продолжения, но я боролась с собой просто из любопытства, смогу ли я, удастся ли мне побороть искушение, как говорит Лидия. Я неподвижно лежала, выпростав руки из-под одеяла, не позволяя себе расслабиться, и не давала себе провалиться обратно в тот же сон, досмотреть его до конца с того места, на котором я остановилась. Лидия была права. Наконец я засыпала, и мисс Кимблс-Эриксон уже не тревожила меня до самого утра. Но потом, после пробуждения, у меня не было чувства одержанной над грехом победы. Я не становилась ближе к Богу. Я лишь гордилась тем, что смогла преодолеть себя. Я уже испытывала такое, когда заставляла себя плыть или бежать. Можно пристраститься к подобному воспитанию воли или, если хотите, отрицанию себя. Убедить себя, что, вновь и вновь повторяя упражнение, словно бы избавляешься от части греха, становишься лучше других. Решиться следовать всем правилам Лидии, а когда привыкнешь, выдумывать новые и наполнять их смыслом, подбирая нужные строки из Библии.

Я не рассказывала Лидии о своих снах. Сначала я не придавала этому особого значения, но на следующую ночь все повторилось. Тут я подумала, что мне следовало бы сразу ей рассказать. Потом уж решила, что справлюсь сама. В конце концов, это всего лишь сон; мне не нужна Лидия, чтобы разобраться и с ним, и со своими чувствами.

Так продолжалось, пока однажды Бетани моей мечты не просунула руку мне под юбку. На сей раз мне, по всей видимости, удалось бы досмотреть сон до конца, потому что я спала до тех пор, пока кто-то не позвал меня по имени. Сначала один раз, потом другой:

– Кэмерон?

Открыв глаза, я увидела Эрин. Ее лицо было совсем рядом со мной, но словно бы в тумане, зато широко открытые глаза я видела прекрасно. От неожиданности я вскрикнула, а она шепнула в ответ:

– Ш-ш-ш, прости, прости. Это я.

– Какого хрена? – В темноте мой голос звучал ужасно громко и звонко.

Эрин стояла на коленях у моей кровати. Я только что вернулась из мира эротических грез с Бетани Кимблс-Эриксон в главной роли, поэтому присутствие другого человека так близко от себя было даже не вторжением в личное пространство, Эрин словно бы смотрела мой сон вместе со мной.

– Ты очень шумела. – Она слегка поглаживала одеяло. – Я пробовала тебя разбудить, но ты не слышала. Пришлось подойти.

– Что? – Я чувствовала, что краснею, даже в темноте, спросонья, не до конца понимая, почему она стоит тут, совсем рядом с моей кроватью. Я могла различить запах ополаскивателя для рта, которым она пользовалась перед сном, детского молочка для тела «Джонсон и Джонсон», ежедневно втираемого в локти и пятки.