Афонька оделся, вышел во двор, там взял мешок из амбара, положил две буханки хлеба, новые лапти в запас и вернулся в избу, сильно хлопнув дверью. «Пусть мамка думает, что я лег спать. Не пустила, не поладила добром, тайком уйду. Не прощусь — сама виновата. Побеспокоится и сообразит, что на выставку уехал, и будет ждать», — оправдывал и успокаивал себя Афонька.

Неслышно вылез он в окно, из-за наличника достал деньги (зарабатывал их по праздникам на дорогу).

В огороде нарыл картошки и надергал репы — все уложил в мешок. Остановился. Спали Полые Воды, и даже щенок Зорька спал.

— Ну, сарайчики, хлевочки, прощайте! Приеду, перетряхну вас.

Выдернул из тына рычажок на дорогу, подумал: «Вернусь, на свое место поставлю», перебежал лужки, гумна. Росистая трава смочила ноги. Пока еще не утонули в тумане Полые Воды, повернулся к ним:

«Прирос. На неделю, на две еду, а жалко».

Бежал луговиной, через реку по тонкой гибкой лаве, и мысли бежали скачками. «Научимся всю луговину за один день выкашивать. И тебя, реченька, куда-нибудь приспособим, чтобы не зря текла. Сорокина и Хомутова в Москве, чай, встречу, вот удивятся».

В Полянах стоял двенадцатичасовой поезд. Афонька поопасился встречаться с Петром Семеновичем и не купил билета.

Паровоз дышал огнем, в темных вагонах гремели копыта, ржали лошади, мычал скот…

Афонька вскочил на площадку. «Не пустили, все равно еду. Сам себе делегат. Узнаю в Москве, верно ли, что ребят посылать нельзя».

Меж лесов гулкой просекой катил поезд. Навстречу бежали телеграфные столбы, как скованные узники, и показывали номера, отметки на своих спинах.

«Сам себе делегат, удостоверенья-то нет — жалко. — Афонька пощупал в кармане свое свидетельство об окончании начальной школы в деревне Полые Воды. — Может, оно вынесет»…

Из лесов поезд выбежал в поля, закружились, заплясали вокруг него ночные холодные ветры. Афонька перешел в пассажирский вагон, присел на скамейку и заснул.

Разбудил его контролер.

— Вставай! Что-то долго ты спишь… Билет!

Афонька встрепенулся, огляделся: лежит он на скамейке, под головой мешок, контролер теребит его за плечи, ждет билет.

— Сколько ты проспал, знаешь? — говорят люди. — Целый день спал.

— Устал я: вчера только ночью посеял озимое — и сразу в поезд.

— Билетик, билетик!.. — торопил контролер.

— Нету. Безбилетный. Вот деньги. — Афонька подал узелок с деньгами.