— Куда ты, в Москву? Штраф с тебя следует.

— На выставку я.

— Документы!

Афонька развернул свидетельство об окончании начальной школы.

— Этого мало. Такой, что тебя на выставку посылают, есть?

— По своей воле еду, сам себе делегат…

— Ишь какой хитрый! — в вагоне засмеялись, все ближе придвинулись к Афоньке.

Контролер пересчитал деньги, подал их обратно:

— Мало, не хватает до Москвы. Ссадить придется.

— В Москву, стало быть, не попаду? — Афонька побледнел: и здесь мешают ему.

— Ну пошли, пошли! — Контролер тянул парня за рукав. — Некогда с тобой растабаривать.

— Денег мало, говоришь. Я за них с лошадью три дня работал, — продолжал рассуждать Афонька. — Дорого берете за билеты.

— Ты скоро? — Контролер стал грозен.

— Довези, мне попасть надо на выставку. Я за хозяина. Мамка и двое маленьких дома. Землю работать буду учиться, из бедности выползать. Не ссаживай, скоро ведь Москва.

— А в Москве куда ты без денег?

— Объясню все, небось пустят на выставку.

Пассажиры вступились за Афоньку, начали уж собирать деньги на билет.

— Пойдем, доедешь в вагоне с экскурсантами, там без билета можно. — И контролер отвел Афоньку в специальный вагон.

В вагоне ехал дедушка в лыковых лаптях и в синем домотканом кафтане. Из-под картуза лезут длинные седые волосы, обложили все лицо, торчат только нос да уши. Внимательные глаза прячутся за бровями, следят украдкой за всем.

Поглядел на дедушку Афонька, и сразу спокойней стало: «Не один я голая деревенщина, а и он тоже».