Нашлись такие мужики, которые стали на Ерошкину сторону.

— Парень вовсе не дурак, зря мы невзлюбили его.

* * *

Шла холодная, пуржливая зима. В горах редко бывает затишье, то из ущелий низом потянет знобкий сквозняк, то с каменных высот упадет, завьюжит непроглядный буран.

Ерошка часто сидел дома, один на один с тетушкой Серафимой. Глуховатая, она была плохим собеседником, но в такие дни парень был рад и ей. Не зря говорится: на безрыбье — и рак рыба, на безлюдье — и с глухим можно поговорить.

— Тетушка Серафима, землю дали мне. Что я с ней, куда ее? — кричал он старушке в ухо.

— Это уж ты сам как знаешь, — шамкала она. — Мне ничего уж не надо. Я скоро уж к дедушке.

— А я на завод. В Хохловке на всю жизнь не останусь, нет. Вот дом тебе надо подремонтировать и половину отдать пионерам под читальню. Скоро у нас будут пионеры. Отдадим, согласна?

— Это уж ты сам уж… — Не перечила Серафима и тут.

— У Аверьяна Мамина лавка совсем пустая стоит. Там сделаем клуб. Хорошо будет, тетушка?

— Это уж ты уж сам гляди! Я согнулась, одни свои ноженьки вижу. А ты молодой, прямой, зорче мово видишь. Вот и гляди. Вам, молодым, жить-то.

РАССКАЗЫ

РАССКАЗЫ

ГОВОРЛИВЫЙ

ГОВОРЛИВЫЙ

Однажды в своих скитаниях по Уралу я попал на реку Вишеру, в село Говорливое; мне хотелось пройти на камень Полюд[20], про который я слышал много занимательных рассказов.

…Жил будто на том камне великан Полюд, жил совершенно одиноко. Был тот Полюд разбойником, останавливал купцов, когда они шли по реке Вишере из Сибири в Россию и из России в Сибирь с разными богатствами и товарами; отбирал Полюд у купцов богатства и прятал их в пещерах и расщелинах на своем камне.

Камень Полюд высок, видно с него на пятьдесят километров кругом, а в ясную погоду и того дальше, и великан Полюд не пропускал ни одного человека, который проходил невдалеке от его камня.

Умер великан Полюд и оставил все свои богатства и с той поры многие разыскивают их, только найти никак не могут…

Камень Полюд хорошо виден из села Говорливое. Стоит он, будто взвившись на дыбы, задом прижался к земле, а передом поднялся к небу, и нет по окружности ни одной горной вершины, которая сравнялась бы высотою с Полюдом.