– Мне всегда казалось, что женщинам легче, – сказал Вивальдо.

Кэсс повернула к нему лицо, теперь она не казалась уже такой юной.

– Что легче?

– Понять, что делать.

Кэсс рассмеялась, откинув голову.

– Господь с тобой, Вивальдо. Почему?

– Не знаю. Мужчинам нужно думать о куче разных вещей. А женщинам – только о мужчинах.

Она рассмеялась еще звонче.

– Ты думаешь, это легче?

– Разве нет? Наверное, ты права.

– Послушай, Вивальдо… Если мужчины не знают, что происходит, чем они занимаются и куда идут – что делать женщинам? Если Ричард не знает, чего он хочет в жизни, как могу я помочь ему? И что мне говорить нашим сыновьям? – Ее вопрос повис в воздухе, вызвав невольное воспоминание (было десять минут восьмого) об интонациях Идиного голоса и блеске ее глаз в момент ссоры. Меня просто тошнит от вас, белых парней. Ты хочешь знать, что тебе делать, а всего-то и надо – расплатиться с долгами!

Не было ли мольбы за этим яростным потоком слов?

– Я закажу тебе еще чего-нибудь, – сказал Вивальдо.

– Хорошо. Приду домой пьяненькая, а может, еще куда подамся. Извини, я отлучусь. – Небрежным жестом она подозвала официанта, а сама, подхватив свою громадную сумку, прошествовала в дамскую комнату.

«А всего-то и надо – расплатиться с долгами». Ему казалось, что он находится на острове, окруженный со всех сторон неясным гулом, бессмысленной музыкой – всей обстановкой коктейль-холла; ему вспомнились его ошибки и промахи, в которых он обвинял Иду. Первая ссора произошла у них в апреле, спустя месяц после того, как она переехала к нему. Тогда воскресным днем позвонила его мать и напомнила, что через неделю день рождения младшего брата, Стива, и что по этому поводу соберется вся семья. Предполагая, что он постарается избежать присутствия на торжестве, она сразу же заговорила с ним ворчливым, раздражительным тоном. Этого он не выносил, и его ответные реплики звучали резко и враждебно. Все повторялось снова: стареющая запуганная женщина и ее взрослый сын продолжали разыгрывать все ту же драму, начавшуюся с его младенческих лет. Ида из кухни все слышала и смотрела на него во все глаза. Он поймал ее взгляд и вдруг, поддавшись внезапному импульсу, расхохотался и неожиданно для себя произнес: «Ты не будешь возражать, если я приду с подругой?» Он сразу же почувствовал, как напряглась Ида, – она была просто взбешена.