Она вернулась в дом и постаралась занять себя работой. Потом вышла на задний балкончик и взглянула на горы. С этих гор Тури Гильяно наблюдал за своим домом в бинокль. Она всегда ощущала его присутствие, а сегодня – нет. Наверняка он в Америке.

Громкий стук в дверь заставил ее замереть от страха. Мария Ломбардо медленно спустилась и открыла. Первым, кого она увидела, был Гектор Адонис, и выглядел он крайне необычно – небритый, с растрепанными волосами и без галстука. Рубашка под пиджаком была помята, воротник перепачкан грязью. Но больше всего ей бросилось в глаза то, что все достоинство стерлось с его лица. Оно сморщилось в безнадежной скорби. Когда он посмотрел на нее, его глаза наполнились слезами. Мария Ломбардо издала приглушенный вскрик.

Гектор Адонис зашел в дом и сказал:

– Не надо, Мария, умоляю вас.

Следом за ним вошел молоденький лейтенант карабинери. Мария Ломбардо выглянула мимо них на улицу. Перед домом стояли три черные машины с шоферами карабинери. Двери с обеих сторон караулила вооруженная охрана.

Лейтенант был совсем юный, розовощекий. Сняв фуражку и зажав ее под мышкой, он спросил официальным тоном:

– Вы Мария Ломбардо Гильяно? – Акцент у него был северный, тосканский.

Мария Ломбардо сказала «да». Голос ее от отчаяния стал хриплым, во рту пересохло.

– Я должен просить вас поехать со мной в Кастельветрано, – продолжал офицер. – Машина уже ждет. Ваш друг проводит вас. Если, конечно, вы согласны.

Глаза Марии широко распахнулись. Она сказала уже тверже:

– Для чего это надо? Я ничего не знаю про Кастельветрано и ни с кем там не знакома.

Лейтенант обратился к ней мягче, не так уверенно:

– Там находится один человек, которого вы должны опознать. Мы думаем, что это ваш сын.

– Это не мой сын, он никогда не бывает в Кастельветрано, – сказала Мария Ломбардо. – Он мертв?

– Да, – ответил офицер.

Женщина громко застонала и упала на колени.

– Мой сын никогда не бывает в Кастельветрано, – повторила она.