Поэтому дон Кроче сосредоточился на Пишотте. Тот был умен, но умом юноши – не сознавая всех ужасов и зла, таящихся в человеческих душах. Кроме того, его тянуло к радостям и наслаждениям этого мира. Гильяно презирал деньги, а Пишотта любил удовольствия, которые можно за них купить. Гильяно ничего не оставлял себе, хотя за последние годы добыл преступлениями миллиарды лир. Свою долю добычи он раздавал бедным и поддерживал родительскую семью.

Дон Кроче обратил внимание, что Пишотта носит элегантные костюмы, пошитые в Палермо, и посещает дорогих проституток. Да и семья его живет куда лучше, чем Гильяно. Дон Кроче прознал, что Пишотта держит деньги в банках Палермо под чужими именами и предпринимает другие предосторожности, которые не придут в голову человеку, готовому умереть в любой момент. Например, у него имеются поддельные документы на три разных фамилии и отличный домик в Трапани. Дон Кроче понимал, что все это держится в тайне от Гильяно. Поэтому он ждал его визита, о котором Пишотта попросил сам, зная, что дом дона всегда открыт для него, с интересом и удовольствием. И одновременно с опаской и предосторожностями. Его окружали вооруженные телохранители, полковник Лука и инспектор Веларди были предупреждены и готовились действовать, если встреча пройдет успешно. В противном случае, если он ошибся в Пишотте и все это тройное предательство, задуманное Гильяно с целью убить дона, встреча должна была закончиться для Пишотты смертью.

* * *

Пишотта позволил, чтобы его разоружили, прежде чем предстать пред очи дона. Он не боялся, потому что несколькими днями ранее оказал дону Кроче огромную услугу – предупредил о покушении, готовящемся в отеле.

Двое мужчин остались наедине. Слуги дона Кроче накрыли стол, и он сам, со старомодным гостеприимством, подкладывал Пишотте кушанья и подливал вино.

– Добрые времена миновали, – сказал дон. – Пора нам стать серьезнее – и мне, и тебе. Пришло время сделать выбор, который определит наши жизни. Надеюсь, ты готов выслушать то, что я скажу.

– Не знаю, что за беда у вас, – ответил Пишотта в тон дону, – но мне точно пора поумнеть, чтобы спасти свою шкуру.

– Ты не думал об эмиграции? – поинтересовался дон. – Мог бы поехать в Америку с Гильяно. Вино там так себе, а оливковое масло как вода, к тому же есть электрический стул – их правительство далеко не такое цивилизованное, как наше. Надо разворачиваться поосторожнее. Но в целом жить можно.

Пишотта расхохотался:

– Да что мне делать в Америке? Нет уж, лучше попытать удачи здесь. Когда Гильяно исчезнет, за мной уже не будут так гоняться, а горы наши высоки.