– Так нельзя! – запротестовал Бердик. – Вы что, не понимаете…

– Хорошо, Джордж, – произнес Треливен в микрофон, – как считаете нужным, так и поступим. Держите горизонтальный полет и ждите указаний. Мы поднимаемся на вышку. Удачи всем нам. Конец связи.

Он сорвал наушники, отбросил в сторону и крикнул остальным:

– Пошли!

Трое мужчин выскочили из рабочего зала и понеслись по коридору, Бердик замыкающим. Не дожидаясь лифта, они бросились вверх по лестнице, чуть не сбив спускавшегося по ней уборщика, и влетели в диспетчерскую. Один из дежурных стоял у панорамного окна и смотрел на светлеющее небо в бинокль ночного видения.

– Вон он! – объявил диспетчер.

Треливен схватил второй бинокль, взглянул в него и, отложив в сторону, нервно проговорил:

– Осталось решить с полосой.

– Ноль восемь, – ответил диспетчер. – Она самая длинная и сейчас почти что против ветра.

– Радарная! – крикнул Треливен.

– Слушаю, сэр.

Треливен подошел к столу, на котором под стеклом высветилась карта аэропорта, и толстым восковым карандашом вычертил предполагаемый посадочный курс.

– Сделаем так. Сейчас он примерно вот тут. Развернем его, когда он заложит широкий левый поворот, и одновременно опустим до тысячи футов. Здесь я начну предпосадочную проверку, потом выведем его на море и медленно развернем на заключительный заход. Ясно?

– Да, командир, – ответил диспетчер.

Треливен взял протянутые наушники с микрофоном и спросил:

– С радарной связь есть?

– Да, сэр, есть.

Руководитель уже размеренно говорил в микрофон:

– Вышка – всем спасательным транспортным средствам. Полоса ноль восемь! Ноль восемь! Всем пожарным машинам занять позиции один и два. Гражданскому транспорту – позицию три, скорым – позиции четыре и пять. Приказ: ни одному транспортному средству не покидать позицию до прохождения самолета! Начинайте.

Облокотившись на кожух консоли управления, командир щелкнул переключателем настольного микрофона, и у его локтя завращались катушки магнитофона.