– Спенсер, сразу вам на посадку идти нельзя! Послушайте меня. Нужно обязательно сделать несколько кругов и потренироваться для захода на полосу. Топлива у вас еще на два часа, так что вверх, вверх!

Все были напряжены до предела, но вот наконец раздался голос Спенсера:

– Лучше послушайте меня вы. Я захожу на посадку. Слышите? Захожу на посадку! Тут люди, которые могут не выдержать и часа, я уж не говорю о двух. Возможно, машине немного достанется, но я рискну. Так, теперь посадочный протокол. Я выпускаю шасси. – В диспетчерской услышали, как Спенсер бросил: – Дженет, выпускайте шасси.

– Ладно, Джордж, ладно, – тяжело выдохнул Треливен и снова надел наушники с микрофоном. Ему удалось взять себя в руки, но челюсть все еще подрагивала. Он на мгновение закрыл глаза, открыл, собрался и заговорил четко, как и раньше: – Если шасси выпущены, проверьте три зеленые лампочки, помните? Держите курс двести двадцать пять. Чуть прибавьте газу, чтобы держать скорость с выпущенными шасси. Выровняйте машину и держите высоту. Так, убедитесь, что давление в тормозной системе примерно шестьдесят восемь атмосфер. Индикатор на панели справа от насоса гидроусилителя. Если давление в норме, не отвечайте. Слышите меня? Потом откройте створки на одну треть. Дженет, не забыли? Переключатель у вашего левого колена, он градуирован на три положения. Отвечайте, если только я слишком тороплюсь. Далее – охладители…

Треливен продолжал, и голос его гулко отдавался в притихшей диспетчерской. Бердик подошел к окну из толстого стекла и стал пристально вглядываться в небо на горизонте. Рассвет робко пробивался из-под низких туч. Он слышал, как Треливен велел осторожно выполнить разворот на сто восемьдесят градусов влево, чтобы вернуть самолет в исходное положение для захода на посадку, при этом настаивая, чтобы Спенсер не спешил и успел еще раз все проверить. Монотонный голос Треливена служил мрачным фоном для невеселых мыслей вконец изволновавшегося представителя авиакомпании.

– Вот это каша заварилась, – сказал он сидевшему рядом диспетчеру, и тот понимающе скривился. – Ясно одно, – добавил Бердик. – Что бы ни случилось в следующие две-три минуты, тут будет твориться черт знает что. – Он похлопал себя по карманам брюк в поисках сигарет, потом передумал и почесал поросший щетиной подбородок.

– Теперь режим работы винтов, – говорил тем временем Треливен. – Тахометры должны показывать две тысячи двести пятьдесят оборотов в минуту для каждого двигателя.

– Две двести пятьдесят, – повторил для себя Спенсер, пристально следя за стрелками, пока регулировал обороты. – Дженет, что у нас со скоростью?