Глаза щипало от пота и страшного напряжения. Спенсер пытался одновременно выровнять скорость и держать посадочную глиссаду по прямой, с тошнотворным ужасом наблюдая, как полоса с каждой секундой неумолимо надвигается все ближе и ближе. Машину водило из стороны в сторону, двигатели поочередно то взвывали, то чуть не глохли.
– Смотрите! Он потерял управление! – заорал с балкона Бердик.
Не отрывая бинокль от глаз, Треливен рявкнул в микрофон:
– Газу! Газу! Слишком быстро теряете высоту! Господи, следите же за скоростью! Нос слишком задран! Живо газу, или рухнете! Газу же, газу!
– Он вас услышал, – сказал Гримселл. – Выправляется.
– Мне бы тоже выправиться, – заметил Бердик.
– По-прежнему сто футов ниже глиссады планирования, – доложили из радарной. – Теперь пятьдесят…
– Выше, выше! – уже не сдерживаясь, кричал Треливен. – Если еще не дали аварийный сигнал, то сейчас самое время. Кресла поднять, головы всем вниз!
Когда в салоне раздался пронзительный звон, Байрд во весь голос прокричал:
– Все вниз! Держитесь крепче!
Скрючившись в креслах, болельщики Джо и Хейзел Грир тихо и спокойно обнялись. Неуклюже и торопливо перебирая руками, Чайлдер попытался притянуть к себе жену, затем быстро наклонился к ней и прикрыл своим телом. В середине салона кто-то молился, то и дело всхлипывая. В хвосте один из компании выпивох воскликнул:
– Господи, помоги! Вот оно!
– Пасть закрой! – рявкнул Пейдодна. – Не вякай тут!
В диспетчерской Гримселл говорил в микрофон:
– Всем пожарным и спасательным машинам оставаться на своих местах до прохождения самолета. Возможна болтанка.
Его голос, усиленный репродукторами, металлическим эхом отдавался от стен зданий.
– Он вернулся на двести футов, – доложили из радарной, – и по-прежнему ниже глиссады. Сто пятьдесят и опять ниже. Он слишком низко, командир! Сто футов…
Треливен стащил с головы наушники, вскочил на ноги: с микрофоном в одной руке и биноклем в другой, – и крикнул:
– Держите высоту, пока не подлетите поближе к полосе! Приготовьтесь медленно сбавить обороты… Чуть пониже… Вроде бы так…