— А прохладно… Ну что ж, пойду отдыхать, — сказал мужчина. — Всего хорошего.

— Спокойной ночи.

Алеша остался в коридоре; он долго глядел в окно, чувствуя, что на душе у него хорошо и легко. Он думал о многом сразу, представлял, как встретят его дома мать и младший брат Шурка, и улыбался… Улыбаясь, он все глядел в окно, лес вдалеке темнел уже совсем сплошной массой, лишь изредка прерываясь то полем, то каким-нибудь полустанком…

В купе на Алешином месте сидел седенький худой старичок в пижаме и шлепанцах. Алеша шепотом поздоровался, старичок кивнул, добро-усмешливо глядя на Алешу.

— Я давно уже вас поджидаю, хочу попросить… — Старичок поднялся с сиденья, поправил подушку у старушки, спавшей на нижней полке, и снова сел на прежнее место. — Хочу попросить вас поменяться со мной. У меня вот это, верхнее…

— Да, пожалуйста. Пожалуйста…

— Я бы и так, конечно… Но нам утром, — старичок развел руками, — рано выходить… так что… чтобы и вас не беспокоить, и нам удобней…

— Конечно, конечно. Вы бы не ждали меня, ложились…

— Ну что вы, разве можно! Место ваше, законное. Так просто нельзя…

Старичок расправил постель, скинул шлепанцы и, тихонько охая, улегся.

— Вы потом ночник выключите, — попросил он. — Я свет совсем не переношу. Не спится.

Алеша осторожно вскарабкался наверх, забрался под одеяло, выключил ночник и закрыл глаза.

— Вы, видать, до самого конца едете? — шепотом спросил старичок.

— Да, да, до самого, — обрадованно ответил Алеша: ему вдруг очень захотелось поговорить.

— На каникулы, что ли?

— Нет, в отпуск. К матери еду…

— Значит, работаете… — Голос старичка звучал мирно, тихо. — Окончили что?

— Нет, так просто работаю. Не учился пока.

— Ну да, — понимающе сказал старичок, — успеется еще. Дело молодое…

— А вы? — спросил Алеша.