Ехали они недолго, километров, может, пять-шесть, тут Людмила решила выходить. Как раз подъезжали к остановке, после которой автобус должен был с городской дороги свернуть к Красной Поляне, — это был местный, а не свердловский автобус. Людмила выпрыгнула из автобуса и прямо пашней пошла вперед. Не по дороге, не по тропинке и как бы никуда, а так, пашней, вперед… Алеша постоял, поудивлялся, наблюдая за ней и размышляя, что бы это могло значить… Людмила отошла от него уже на порядочное расстояние, когда он вдруг сообразил, куда она идет и зачем. Там, впереди, за пашней, сплошной стеной росла черемуха, и черемушник этот — это ведь берег реки! Ведь там Чусовая (вот, оказывается, к чему она снилась сегодня, эта река), к ней она шла, туда, к воде… И тут он вспомнил то слово и опасения свои и бросился за Людмилой вдогонку. Она как будто почувствовала что-то, а может, просто спешила, хотела скорей, быстрей покончить со всем, ускорила шаг, все нетерпеливей выдергивала из вязкого чернозема туфельки, и ведь была она в белых, любимых своих туфельках! Алеша испугался, что может не успеть, и закричал что было сил:

— Лю-юда! Лю-юд-ми-ила-а!.. — и, крича, все бежал за ней.

Сначала она не обернулась, потому что не поверила, что может кто-то звать ее, — она была уверена, что здесь, сейчас, она одна, одна совершенно, а потом обернулась, потому что крик повторился, и увидела, что к ней бежит Алеша. Никогда и никого она не ненавидела так, как в эту секунду Алешу. Глаза ее заметались, ища выхода, мысли разбрасывались; что сообразить, она не знала… Но все это длилось миг, тут же она развернулась и побежала к реке так быстро, как бегала только в лучшие свои дни, в дни школьных соревнований. Алеша тоже прибавил скорость и постепенно нагонял ее, и когда она это почувствовала, что он догоняет и что это неизбежно, что это так будет, то какое же отчаяние испытала вдруг! Еще надеясь на что-то, она резко остановилась, развернулась и, вся горячая, потная, с блуждающими глазами, почти зашипела на него (он тоже встал как вкопанный):

— Ну чего надо… чего надо?.. Пшел отсюда… пшел вон, пшел!..

— Люда, — заговорил он, — Людка! Ты что? Ты что надумала? Ты с ума сошла! — говоря так, он медленно подвигался к ней…

Она видела это, попятилась, горячо, искренне выдохнула:

— Не подходи… Убью… Не подходи же… Пшел…

— Ты что надумала? Соображаешь, нет? Ты что? Людка! — Он медленно, но упорно приближался к ней.

И она пятилась, но в глазах ее уже билась какая-то загнанность, обреченность.

— Не подходи… Не подходи, Лешенька…