Они не предполагали также, что Отечественная война была не только героической эпохой в жизни советских народов, но и исходным пунктом новых, неведомых еще зол, потому что в ходе ее окончательно отмобилизовались антинациональные, антирусские силы с их демагогией, алчностью, абсолютным пренебрежением к потребностям народа-победителя, массовым террором, продажностью и преступностью…

Не подозревали они и о том, что их роль в войне была глубоко трагична: вынужденные защищать свободу и независимость своей родины, они невольно способствовали укоренению антинациональных общественных сил, которые, захватив всю полноту власти, лишат их многих элементарных человеческих прав…

Они многого еще не знали и не могли знать. Но они и не поверили бы, что после войны, десятилетия спустя, будет так. Великая Победа придавала событиям оптимистический колорит. Разве можно было тогда предполагать что-либо иное!

Рана у Крылова быстро затягивалась, в госпитале ему уже не сиделось, он жаждал выйти за его стены, ощутить это необычное для зрения и слуха «после войны».

Через две недели он расстался с Зуевым и на попутной машине уехал в батальон. Как там ребята? Что делают? Как пережили победный миг?

Крылов сошел на перекрестке, повернул на проселочную дорогу. В небе, радуясь тишине, совсем по-русски заливался жаворонок. Крылов миновал хуторок среди поля и увидел на лесной опушке тридцатьчетверки. Они стояли по-особому, — торжественно, молча. Около них не было привычной суеты.

«Вот мы и дома…» — подумал он, и ему стало чего-то жаль. Он не успел разобраться в этом мимолетном чувстве: его заметили. Исакян издали приветливо махал рукой.

15 ВОЗВРАЩЕНИЕ

15

ВОЗВРАЩЕНИЕ

Ровно через пять лет, в такой же солнечный майский день, Крылов подъезжал на пригородном поезде к Покровке. Он стоял у окна и смотрел, как она наплывала на него. Все здесь осталось прежним: так же выглядел окраинный монастырь, так же вилась лента Москвы-реки, так же свистел паровоз, въезжая на железнодорожный мост. Потом мимо поплыли скученные деревянные дома, утопающие в зелени садов. Все здесь было когда-то исхожено им вдоль и поперек и теперь возвращалось к нему, оживало в его памяти, будто он лишь ненадолго отлучался из этих мест.

Мастерские, кинотеатр, переезд. Крылов снял с полки чемодан, прошел в тамбур. Поезд подполз к вокзалу, вагон качнулся и замер.

Крылов спустился на перрон, сделал несколько шагов, стал. Ноги будто не принадлежали ему. Странная нерешительность охватила его. Потом перед ним выросла девушка с поразительно знакомыми глазами.