Но в общем эти штрихи — пустячки, безделки. Кто не радовался, что наступили последние часы войны! Даже страдания были тогда не такими горькими.

* * *

Из Берлина батальон повернул к Эльбе, а раненых танкистов отправили в госпиталь. Грузовик медленно ехал по улицам, запруженным войсками. На лицах — радость: живы, скоро домой! Потом потянулась многокилометровая колонна военнопленных — тысячи, десятки тысяч солдат. Сбоку беззаботно вышагивали конвойные. Курносый парень с автоматом стоял около пленного и ждал, пока тот не переобуется… В этом безыскусственным великодушии бойца отражался главный смысл освободительной войны, которую вел и завершил победой великий многострадальный народ, — уничтожить все, что олицетворял собой гитлеризм.

В последующие дни, уже находясь в госпитале, Крылов видел новые колонны пленных, но образ простого русского парня, по-человечески отнесшегося к бывшему гитлеровскому солдату, волновал его больше, чем бесконечный поток военнопленных.

Это были дни, полные волнующих надежд.

Крылову повезло: жив, отслужил свой срок в армии и вскоре вернется домой…

Теплым майским вечером, когда он лежал на госпитальных нарах и мысленно уносился в будущее, улица взорвалась винтовочными выстрелами и автоматными очередями.

Раненые приподнялись и затихли, вслушиваясь в стрельбу. Не должно быть больше этого, не должно… Или какая-нибудь заблудившаяся, спятившая с ума гитлеровская команда напала на госпиталь? Но почему так весело и беззаботно звенят за окном голоса?

В дверях палаты появился ошалевший от возбуждения солдат:

— Ребята, конец войны!.. Объявили! Конец, ребята…

Сложное, запутанное чувство вдруг налетело на Крылова, застряло в нем, наполнило его странной тяжестью, и стало чего-то жаль. Но чего? Разве можно было сейчас о чем-то жалеть? И все-таки… Человек так уж устроен: плохое забывает быстрее, чем хорошее. А в эти, вдруг ставшие прошлым годы, было немало хорошего. Прежде всего — люди. Разве в иное время Крылов узнал бы столько хороших людей? Потом: общность жизни, действия, цели. Миллионы людей жили на одном дыхании. Отдавали все: силы, молодость, жизнь во имя неведомого завтра, во имя вот этой минуты. Спали у костров, в окопах, в блиндажах, жили под открытым небом, привыкли ко всему. День и ночь шли на запад, и с каждым новым километром праздничнее звучало для всех ликующее слово «победа». А здесь, в Германии, каждый шаг вперед отзывался в сердцах особой радостью: скоро, скоро конец войне! Но если фронтовые будни становились праздничными, то какова же будет победа! Ради нее так много выстрадали, ее так долго ждали. Она вставала перед мысленным взором в своей ослепительной необыкновенности, ее великолепие даже трудно было представить себе. Поэтому обычный майский вечер, беспорядочная стрельба во дворе госпиталя застали солдат врасплох. Неужели правда — конец?..