Второй оппонентский отзыв был зачитан его автором — малознакомым длинным, нескладным кандидатом наук Басовым из академического ИСИ — Института системных исследований. Оппонент, то ли смущенный непонятным ему накалом предыдущего действия, то ли желая повернуть происходящее на более пристойные, благородные, академические рельсы, в духе старой ленинградской традиции, то ли вообще по привычке грешил вычурным «высоким штилем». Он употреблял непривычные для современного уха старинные академические слова, типа «коллега», «уважаемое собрание», латинские термины непременно с латинскими же суффиксами — не «гомеостаз», а «гомеостазис», как-то очень старорежимно кланялся, переламываясь в пояснице, в сторону «уважаемого диссертанта» и «уважаемого председателя», чем всех как-то загипнотизировал. Кроме того, к содержанию его речи было трудно прислушиваться из-за необычной дикции и артикуляции. Самые серьезные вещи оппонент норовил произнести практически не смыкая губ, навечно растянутых в широченной, чрезвычайно любезной улыбке. Русские слова, почти начисто лишенные смычных согласных и со звуками «у» и «о», насильственно превращенными в однообразное «ы», стали трудноузнаваемыми. «Трыдлена геытрыдноза ытирается в ытщенаычныю трыдлену слычайности детернинизна» (проблема геопрогноза упирается в общенаучную проблему и т. д.). По сути же, если вслушаться, это была деловая и очень высокая оценка методической и философской части работы о геопрогнозе, с некоторыми вежливыми замечаниями по части композиции. Анализируя потом все, что было, Вадим подумал, что крайний вычурный академизм второго оппонента сыграл-таки свою положительную роль; недобросовестность, предвзятость и грубость только что отзвучавшей заключительной части выступления первого оппонента были тем самым как бы укоризненно оттенены и косвенно, но сурово осуждены. Ученый секретарь института Набатчиков прочел список положительных отзывов (по правилам, их не должны были зачитывать). Список был внушительный, и было жаль, что нельзя зачитать, например, изящный и очень убедительный отзыв Севы Алексеева. А вот тертый калач Гофф сумел обойти правило. Его отзыв содержал по форме много критики, а потому был целиком зачитан. Высоко оценивая работу в целом и признав ее безусловно заслуживающей искомой степени, Гофф подробно остановился на досадном упущении соискателя, заключающемся в том, что великолепную, давно назревшую мысль об отсутствии прямой связи очагов землетрясений с разломами автор подает столь небрежно и даже как-то неуверенно, видимо опасаясь кого-то задеть. Это проблема проблем, явно нарочно перегибая палку, «сердится» Гофф, и ей, на его взгляд, надо было посвятить не одну двадцатую объема, как он точно вычислил, а треть или почти половину! Конечно, все всё поняли, в зале раздался смех и аплодисменты, а Пиотровский покраснел, снял и стал усиленно протирать платком очки, близоруко щурясь в пространство.