— Они меня зас-с-ставили! Пожалуйста, м-мисс Рэтчед, это п-п-ПРАВДА!

Она направила на него свой контрольный луч, и Билли опустил лицо и зарыдал с облегчением. Она положила руку ему на шею и прислонила его щекой к своей накрахмаленной груди, поглаживая по плечу и медленно обводя всех нас взглядом, полным презрения.

— Все хорошо, Билли. Все хорошо. Никто больше тебя не обидит. Все хорошо. Я всё объясню твоей маме.

Она продолжала гладить его и изливать на нас ненависть. Странно было слышать этот мягкий, участливый голос, исходящий из лица, холодного и твердого, как фарфор.

— Все хорошо, Билли. Пойдем со мной. Ты можешь подождать в кабинете врача. Тебе пока не стоит находиться в дневной палате с этими… твоими друзьями.

Она увела его в кабинет, гладя по склоненной голове и приговаривая:

— Бедный мальчик, бедное дитя.

А мы молча поплелись по коридору и расселись в дневной палате, не глядя друг на друга. Последним сел Макмёрфи.

Хроники у стены напротив тоже перестали топтаться и расселись по своим местам. Я украдкой смотрел на Макмёрфи, стараясь не привлекать к себе внимания. Он сидел в своем кресле, в углу, переводя дух перед следующим раундом — в долгой череде раундов. Врага, с которым он сражался, невозможно было побить раз и навсегда. Все, что ему оставалось, это побивать его раз за разом, пока совсем не выбьется из сил, и тогда его место займет кто-то другой.

Старшая Сестра продолжала кому-то названивать, и в отделение потянулись любопытные официальные лица. Когда наконец появился сам врач, каждый до последнего из этих людей смотрел на него так, словно это он все спланировал или, по крайней мере, дал добро. Он побелел и дрожал под их взглядами. По нему было видно, что он уже знает почти обо всем случившемся, но Старшая Сестра не поленилась повторить ему это, размеренно и с подробностями, чтобы и мы послушали. Только на этот раз в подобающей манере, без шепотков и смешков. Врач кивал и теребил свое пенсне, моргая на сестру такими влажными Глазами, что казалось, он ее забрызгает. Под конец она рассказала ему о Билли, о том, какому страшному испытанию мы подвергли бедного мальчика.

— Я оставила его в вашем кабинете. Судя по его текущему состоянию, вам, пожалуй, стоит сразу подойти к нему. Он пережил ужасный стресс. Я содрогаюсь при мысли о том, какой вред может быть нанесен его психике. — Она подождала, чтобы и врач содрогнулся. — Думаю, вам следует попробовать с ним поговорить. Он так нуждается в сочувствии. Он в жалком состоянии.

Врач снова кивнул и пошел в свой кабинет. Мы смотрели ему вслед.