— Так кто же из вас будет крестной матерью? — спросил каноник.

— Может, сестрица Филипа? — предложила дона Мария Тибурсия.

— Вы обе можете быть крестными матерями, ибо таинство крещения это допускает, в отличие от тайны рождения.

— Да, что касается рождения, то мать может быть лишь одна, — сентенциозно изрек доктор.

— Вот именно, — подтвердил каноник; и сестры задумались над таинством крещения, приобщающим их, хотя бы словесно, к материнству.

— А так как не известно, кто мать новорожденной, то крестные родители должны взять на себя заботу о малютке, поскольку обряд крещения налагает на крестных обязанности заменить ей родителей, а у Франсиско Брагадаса одиннадцать человек детей, — добавил каноник.

— Где одиннадцать, там и двенадцать, — вмешался земледелец. — Но коли вы, милостивые сеньоры, возьмете на себя заботу о подкидыше, великое девчоночке счастье привалило бы.

— Хорошо, Франсиско, — сказал судья. — Мы возьмем на себя заботу о подкидыше. А завтра пойдем в церковь Христа Спасителя и совершим обряд крещения.

Арендатор покинул усадьбу в самом радостном настроении и с мыслью, что Господь Бог будет милостив к его малышам в награду за то, что отец их спас эту девочку, а если она умрет, святое крещение даст ей крылышки, чтобы долететь до рая. Не будучи богословом, Брагадас не ведал о существовании нимба.

— Как же вы назовете девочку? — спросил каноник.

— Мария, само собою, — отвечала дона Тибурсия. — Сестрицу зовут Мария.

— Это-то я знаю, моя сеньора, но нужно добавить прозвание, указывающее на то, при каких обстоятельствах была она найдена, — в колыбели на реке. Вы хорошо знаете, сеньор судья, как рассказывается в Библии. Нечестивый Фараон приказал умертвить всех новорожденных мужеска пола со словами: «Всякого новорожденного у Евреев сына бросайте в реку; а всякую дочь оставляйте в живых».

— Ну-ну, — закивал судья, — пускай наш каноник поведает нам историю Моисея.

— Да ведь дочь Фараона нашла его в реке: он был в колыбели, а колыбель плыла по течению. Поэтому мне казалось бы уместным назвать девочку Марией Мойзес.

— А почему бы не назвать ее Марией Абидис? — спросил доктор.

— Абидис? — переспросил священнослужитель, напрягая память. — Какой такой Абидис?!

— В португальской истории есть случай, сходный с библейским, сеньор каноник. Почитайте-ка моего любимого Бернардо де Брито. Разве не твердил я вам сто тысяч раз, что наша история — богатейшая сокровищница, откуда можно черпать факты, пригодные для философского осмысления самых невероятных вещей, какие только могут случиться?! Я рассказываю по памяти, но если она мне изменит, могу принести первый том «Лузитанской монархии» — книги, с коей никогда не расстаюсь. — И, взяв понюшку из табакерки доны Тибурсии, он продолжал: — Горгорис, властитель Лузитании, в году две тысячи восемьсот шестом от сотворения мира изобрел мед.