Однако парни настойчиво рвались в драку. Как дети, топающие ногами из-за того, что не могут дотянуться до места на спине, которое чешется.

— Тьфу, какой жадный братец.

— С чего это ему не изволит нравиться наша помощь?

— Эйко, чего тут стоишь? Груди твои мешают.

— Вот времена настали, шатаются тут всякие…

Сюнкити не реагировал. Женщина подмигнула, собираясь помочь, но один из парней заметил это, злобно уставился на неё, и она застыла.

В такие моменты время движется с какой-то театральной скоростью. Оно становится вязким, замирает, потом с бешеной скоростью мчится вперёд. Если вы поддаётесь ускорению, то кажется, будто кто-то остановил время. Сюнкити хорошо знал, как ощущается время перед тем, когда что-то должно произойти. Он прежде служил для этого непревзойдёнными часами.

Наконец один парень поднялся и приблизился к Сюнкити. Он оказался на удивление высоким, как окутанная запахом зелени стеркулия.

— Братец, разве вы не соблаговолите дать нам посмотреть ту блестящую штучку, которую вы так бережёте?

Сюнкити слегка пошевелил правой рукой. Совсем бессознательно. Парень, расставив ноги, ударился спиной о стену рядом с дверью и сполз на пол.

Молодые люди изготовились, но один, сидевший в самом конце, их остановил. Они дали ему высказаться, а потом, страшно ругаясь и бормоча на прощание угрозы, все исчезли за дверью.

В баре остался только Сюнкити. Женщина игривым тоном пропела:

— А ты сильный.

Сюнкити промолчал. Он сам не знал почему.

Вскоре Сюнкити допил, заплатил по счёту, взял в левую руку саквояж и вышел из бара. И сразу же получил подсечку. Мгновенно понял, что это не подсечка, а что-то типа биты, которой его ударили по голени.

Падая, он защищал грудью саквояж, поэтому, естественно, упёрся в землю правой рукой. Мелькнула чёрная тень, и на тыльную сторону правой ладони уронили тяжёлый белый предмет. Отчётливо прозвучал хруст ломающейся кости. Сюнкити показалось, что его ударили молотком, но это был просто камень.

*

И саквояж, и чемпионский пояс внутри не пострадали. Но суставы пальцев на правой руке были разбиты вдребезги. В больнице ему первым делом обработали раны. Спустя несколько дней, когда опухоль спала, сделали операцию. Мелкие осколки костей собрали, с трудом придали пальцам прежнюю форму и уложили в гипс. Через три недели гипс сняли и попробовали массаж.

Массажист не внушал доверия, и Кавамата каждый день сам настойчиво массировал руку Сюнкити. С хмурым видом, не говоря ни слова, до собственного пота разминал его пальцы. Боль скоро ушла, но Сюнкити не мог сжать правую руку в кулак.