Сюнкити шёл один. Без всякой цели. Никому не удаётся избежать момента, когда под ясным осенним небом ты один и тебе нечего делать. Но Сюнкити раньше не попадал в такую обычную для молодого человека ситуацию. Даже когда он бесцельно бродил по улицам, лёгкое напряжение мышц вызывало в памяти бой, а ноги уверенно вели его к вечно невидимой цели.

Однако сейчас ему казалось, что он по подбородок торчит в стоячей морской воде. Если вода чуть-чуть прибудет, Сюнкити просто утонет. Он видел линию воды на уровне глаз. Она преграждала ему путь. И дальше стоячая морская вода зальёт всё вокруг, поглотит улицу целиком: почтовые ящики, почту, кафе, маленький скверик, электричку, книжный магазин, фруктовую лавку, магазин одежды. А когда-то он, даже не замочив ног, ходил по этому морю под парусом.

За несколько недель Сюнкити постиг насмешливый характер мысли, о котором не знал и потому не опасался. «Не думать». Он верил, что лишь так можно избежать паники, но достиг этого не своими стараниями, а получил благодаря счастливой судьбе. Теперь же «недуманье» требовало огромных усилий! И эти усилия сейчас были единственным признаком его мужества. «Я всё больше и больше думаю. Не думать — прежде это было ради бокса. И пусть бокс исчез из моей жизни, я всё равно продолжу не думать».

Сюнкити терпеть не мог всякого рода советы для попавших в сложную жизненную ситуацию: они сводились к пересмотру взгляда на несчастье и невезение и перенаправлению сил в другое русло. Нужно стать человеком, который не раскаивается в своих поступках. Ответить на крошечное желание, и мир примет форму этого желания.

Когда ты переполнен бессилием, изменить этот мир не получится. Нужно отыскать новый смысл в бессмысленных прежде вещах. Но стержень, державший Сюнкити в этом мире, сломался. Всякая попытка отметала любые фантазии. То есть признать нужно только сломанный стержень. И тем самым отринуть реальность, меняющую форму.

Сейчас мир, наоборот, казался ему странно нереальным. Всё было по-прежнему. Но отзвуки стихшего колокола всё плыли по храму, проникали в трещины на стенах, бесцельно звучали и там. Сколько бы он ни пытался это понять, ни одна бессмысленность не повторяла прежнюю. В такие моменты спасает отчаяние. Но Сюнкити в той же степени, как не любил надежду, не жаловал и безнадёжность.

После того как Сюнкити понял, что не может сжать пальцы в кулак, он начал курить. Понемногу научился.

Миновав учебный корпус, он пошарил по карманам и достал из пачки сигарету. Сунул её в уголок рта. Другой рукой нащупал спичечный коробок. Курить сразу расхотелось. Бесцельно шагать по улице с зажжённой сигаретой — невыразимо бессмысленное действие. В конце концов бессмысленность полыхнула, как незаметный, быстрый удар в боксе, и он уронил сигарету, которую кончиками пальцев придерживал во рту. Последнее время с ним часто такое случалось. Казалось, поздней осенью на синем утреннем небе постоянно толпятся метившие в него боксёры — боксёры под именем «бессмысленность».