Эбралидзе демонстративно отвернулся от Учи и как ни в чем не бывало обратился к рабочим, сидящим вокруг стола, но ирония все же исчезла из его голоса.

— Не успеешь глазом моргнуть, а Гитлер — раз, и проглотил целое государство. Что же еще осталось в этой самой Европе?.. Вот-вот они к нам подступятся...

— Ну, нас не так легко проглотить, Кириле, как бы в горле не застряли, — сказал Циок Авалиани.

— Не хорохорься понапрасну, Циок. Глотка у Гитлера широкая, милок. И тылы он свои укрепил как следует. На востоке Япония, здесь Турция. Правда, и мы заключили пакты с обеими. Но что-то не верю я этим волкам. И с Гитлером пакт у нас имеется, но поди доверься ему... Мы тут сидим сложа руки и посматриваем, как Гитлер по всей Европе разгуливает. Нет, ребята, как хотите, а мне кажется, слишком наш Сталин спокоен.

— Тебя только и забыли спросить, как нам быть. Нечего зря языком болтать, — недовольно прервал разглагольствования Кириле Антон Бачило.

— Э, милок, кто же иногда не ошибается, — неосторожно сболтнул Кириле и тут же прикусил язык, потом с испугом посмотрел по сторонам.

Керкадзе сердито и изумленно поглядел на Кириле; как это у него язык повернулся такое сказать? Потом резко сложил газету и встал.

— Я в таких разговорах не участвую, — громко сказал Керкадзе и пересел подальше от Кириле.

— Как же мне не горевать, когда вокруг такое творится? Неужели я для немцев осушаю эту благословенную землю? — Кириле, хотя и увидел демонстративный жест Тенгиза Керкадзе, остановиться уже был не в силах. Не мог он скрыть то, что тяжелым грузом лежало у него на сердце. — Оказывается, все заводы, поля и шахты покоренных стран на Гитлера работают, выпускают оружие и продукты для германской армии. Ихний солдат, сказывают, с жиру бесится.

— Может, так оно и есть, но не сможет Гитлер победить с оглядкой на эти самые страны, — вмешался в разговор корчевщик Акакий Асатиани. — Пусть ихние солдаты с жиру бесятся, далеко им до наших красноармейцев. Тут найдет коса на камень.

— Как же! Еще вчера была твоя Европа, а сегодня вся вышла, — усмехнулся Кириле.

— Европа Европой, а мы ему не по зубам. Вбей это себе в свою чертову башку.

— Верно говоришь, Акакий, — неожиданно раздался за спинами спорящих голос Кочи Коршия, заглянувшего в клуб на огонек. — Не смогут нас одолеть немцы, потому что они захватчики. А Красная Армия будет Родину защищать.

Увидев парторга, люди потеснились, уступая ему место за столом. Коча присел на краешек скамейки.

— Это-то верно, милок, только как же понять, что Гитлер над другими армиями верх взял. Ведь и они свою родину защищали, — возразил парторгу Кириле. — Каждый солдат родину любит, но сила и солому ломит.