Госпожа Джонсон связала смерть отца с новой жизнью своего второго ребенка. Отец внезапно умер в последние семестры ее учебы в мединституте, спустя несколько недель после рождения ее дочери. У нее развилась не слишком успокаивающая в такой ситуации озабоченность тем, что ребенок не набирает вес. Она одержимо взвешивала его до и после кормления, и, хотя вес ребенка рос, она продолжала волноваться, и ни один педиатр, обследовавший дочь, не мог ее успокоить. Ипохондрическая фантазия содержала в себе чувство вины, будто рождением своего ребенка она вызвала смерть отца и будто принесение ребенка в жертву могло его воскресить. У другой пациентки родился такой образ: как будто семья сидит на скамейке, на одной стороне бабушки и дедушки, на другой — дети, и, когда рождается новый ребенок, он хочет попасть на скамейку, но там нет места, и если он будет туда ломиться, то с другой стороны упадет дедушка или бабушка.

Рождение детей имело амбивалентное значение для госпожи Джонсон: с одной стороны, это был знак, что она выросла и освободилась от родителей, с другой стороны, дети привязывали ее к ее супругу. Во время терапии ей постоянно снилось место, где она училась, в годы учебы в Лондоне она чувствовала себя свободной как никогда. И сейчас у нее идея фикс, что Лондон — это ее город. Сейчас дети уже почти покинули родительский дом и можно туда поехать, но сын, который как раз собирается съехать от родителей, протестует, ему нужны деньги матери на его будущую квартиру. Каждый раз, когда у нее возникали проблемы в браке, она мечтала снова оказаться в лондонском общежитии. Мужа она могла бы сейчас оставить, но детям нужны ее деньги… Но в Лондоне, где ее отец жил после смерти матери, ее брат забрал квартиру отца, он там совсем ничего не поменял. Живет будто в мавзолее, и все родство там как будто оживший мертвец, в этом Лондоне родственников она бы «умерла». Лондон тоже амбивалентен, как и отношения с матерью (между послушанием и бунтом), и брак. Она вспоминает об одном сне, который ей приснился, когда она постоянно следовала за своим мужем в другой город и чувствовала себя очень плохо: она жестко душит мужчину и без остановки кричит при этом, сдавливает его со всей силой, он лежит на земле, она прижимает его к земле коленями, и его лицо вдруг превращается в лицо ее матери.