Принятие ответственности имеет дополнительный смысл для выживших, которые сами причиняли вред другим либо в порыве отчаяния, либо в результате деградации, вызванной лишением свободы. Ветераны боевых действий, совершавшие акты насилия, могут считать, что своими поступками исключили себя из цивилизованного общества. Политические заключенные, предававшие других под пытками, или жертвы домашнего насилия, не сумевшие защитить своих детей, могут полагать, что совершили худшие преступления, чем сами преступники. Хотя они способны прийти к пониманию, что такое предательство отношений было совершено ими в экстремальных обстоятельствах, это понимание не избавляет полностью от глубоких чувств вины и стыда. Выжившим необходимо оплакать утрату своей моральной невинности и найти способ раскаяться в том, чего уже не исправить. Эта форма компенсации никоим образом не извиняет того, кто подталкивал их к преступлениям; напротив, она подтверждает утверждение выжившими своего права на моральный выбор в настоящем. Случай Рене иллюстрирует, как пациентка предприняла шаги для исправления того вреда, за который чувствовала себя ответственной.

«Рене, 40-летняя разведенная женщина, обратилась за терапией после того, как после 20 лет брака бежала от мужа, неоднократно избивавшего ее на глазах детей. Во время терапии она смогла оплакать утрату своего брака, но погрузилась в глубокую депрессию, осознав, как многолетняя атмосфера насилия воздействовала на ее сыновей-подростков. Мальчики сами стали вести себя с матерью агрессивно и дерзко. Пациентка была не способна установить никакие границы в общении с ними, потому что ей казалось, что она заслужила их презрение. По собственной оценке, Рене не справилась с ролью матери и теперь было слишком поздно исправлять причиненный вред. Терапевт признала, что у Рене вполне могли быть причины для чувств вины и стыда. Однако она заметила, что, позволив сыновьям плохо себя вести, женщина лишь увеличит нанесенный ущерб. Если Рене действительно хочет загладить вину перед детьми, она не имеет никакого права махнуть рукой на них или на себя. Ей придется научиться завоевывать их уважение и принуждать к дисциплине без применения насилия. Рене согласилась пойти на курсы по воспитанию для родителей, чтобы компенсировать сыновьям нанесенный ущерб».

«Рене, 40-летняя разведенная женщина, обратилась за терапией после того, как после 20 лет брака бежала от мужа, неоднократно избивавшего ее на глазах детей. Во время терапии она смогла оплакать утрату своего брака, но погрузилась в глубокую депрессию, осознав, как многолетняя атмосфера насилия воздействовала на ее сыновей-подростков. Мальчики сами стали вести себя с матерью агрессивно и дерзко. Пациентка была не способна установить никакие границы в общении с ними, потому что ей казалось, что она заслужила их презрение. По собственной оценке, Рене не справилась с ролью матери и теперь было слишком поздно исправлять причиненный вред.