Мэтт и я смогли взять оплачиваемый отпуск, чтобы побыть с нашей новорожденной девочкой. Мы считали, что нам повезло. Мы были счастливы.

Первые 6 недель жизни Рози прошли без сучка и задоринки. Мэтт готовил мне бутерброды с арахисовым маслом и джемом, пока я училась кормить грудью. Рози много плакала. Но мы с Мэттом чередовались, чтобы обнять ее и успокоить, и у нас 10 дней гостила моя сестра, что было чудесно.

Затем Мэтт вернулся на работу. И наш мир опасно изменился.

С 8 утра до 6 вечера, то есть примерно по 10 часов в день, в квартире находились только я, овчарка Манго и вечно недовольная, страдающая коликами Рози. День за днем. Час за часом. Минута за минутой. Время ползло невыносимо медленно. Что, чёрт возьми, прикажете нам делать весь день? И как же заставить этого ребенка вздремнуть, чтобы я могла хоть немного передохнуть сама?

Иногда я включала радио, просто чтобы услышать человеческий голос. И время от времени, если оставались силы, я прыгала в такси и неслась на другой конец города в группу поддержки кормящих матерей. Как-то днем ко мне на минутку заскочила подруга по колледжу и принесла обед. Ну и всё. В остальном я была одна, а наша идеальная квартира превратилась в необитаемый остров. Каждый раз, когда Рози плакала, беспокоилась и верещала, я была единственной, кто брал ее на руки, обнимал и успокаивал. Я кормила ее, утешала, любила. Я была всем ее миром. А она постепенно становилась всем моим.

На бумаге подобные близкие отношения выглядят красивыми, гармоничными и похожими на сбывшуюся мечту. Примерно так я себе это и представляла. И разумеется, именно так это выглядело на фотографиях друзей в Facebook. Мирное блаженство декрета.

Но на практике у подобного уединения имелась и темная сторона. К третьему месяцу я чувствовала себя изможденной до мозга костей. В среднем я спала самое большее по 3–4 часа за ночь, потому что не могла заставить Рози спать дольше. Измождение – это значит, что у меня больше не было сил делать что-либо, кроме как поддерживать жизнь в этом крошечном человеке. Я больше не писала и не читала о науке. Не ходила в походы, не готовила ужин. Только ощущала день за днем, как меня постепенно оставляет чувство собственного «я».

В конце концов я впала в депрессию. И понимала, что мне нужна помощь. Но найти ее было очень трудно. Месяцами я звонила врачам и психотерапевтам, пока наконец не повезло. Я нашла психиатра, готовую принять нашу страховку и имевшую свободное место в расписании. К 6-месячному дню рождения Рози я принимала антидепрессант и встречалась с терапевтом каждую неделю.