Выше состояния человека, чем состояние ежеминутного и без усилий «памятования своего духовного Я и его требований» уже быть не может. Лев Толстой дошел до вершины Пути восхождения. И, дойдя до вершины, ушел из этой жизни, перестал быть земным человеком. «И в этом нет ничего ни дурного, ни хорошего, а только то, что должно быть…».

^*)цитирую по книге Б.Бермана "Сокровенный Толстой" М. 1992г. с.187-8.

^*)Это прямая цитата из «Войны и мира». Пробуждение «в более действительную действительность» чувствовал и князь Андрей.

14 (65)

Одну черту состояния Птицы Небесной, черту надмирности и полной отвлеченности от всего земного, Толстой точно угадал в образе вознесшегося над людьми и миром князя Андрея. Однако князь Андрей достиг состояния Птицы Небесной – и статичен. В жизни же Толстого оказалось, что и это высшее и надмирное состояние динамично, что и Птица Небесная растет духовно.

«Только теперь в 80 лет начинается жизнь»(56.151) – обнаружил Лев Николаевич.

И – какая активная, торжественная и строгая жизнь!

«Всё подвигаюсь в внутренней работе. Никогда не поверил бы, что это возможно в 81 год. Всё большая и большая строгость к себе и от того всё большее и большее удовлетворение. Главные две черты: преданность Его воле и неосуждение в мыслях»(57.84).

«Как будто чувствую и в себе, и в человечестве созревание плода»(57.62).

Состояние жизни князя Андрея перед смертью можно точно назвать состоянием полнейшего «эгоизма духовного», о котором немало говорил Толстой в последний год жизни:

«Самое лучшее и самое худшее – себялюбие, эгоизм. Вопрос только в том: кто тот, кого я люблю больше всего? Если телесный я – дурно, если духовный я, то самое лучшее, что может быть. И этот-то духовный эгоизм я нынче в первый раз на деле в жизни почувствовал,^*) и почувствовал всё благо этого»(57.58).

^*) Запись от 5 мая 1909 года, то есть на самом пике второго духовного рождения.

«Отвратителен эгоизм телесный, и нет ничего выше эгоизма духовного, перенесения своего сознания в духовное, вечное, всемирное я. И перенесение это совершается любовью и дает такое благо, испытывая которое ничего больше не нужно»(57.64).

Еще одну грань состояния Птицы Небесной – грань агапической любви – князь Андрей в "Войне и мире" пережил за месяц до смерти (главы о пребывание его в Мытищах). Сорокалетний Толстой не представлял, как в одном человеке и в одно и то же время возможно реально совместить надмирность и любовь; и в романе разводил их. Знание состояния надмирности и, вместе, агапичности пришло к Толстому через много лет, и особенно ясно, когда он сам все более становился Птицей Небесной.