Много лет прошло с тех пор, все уже забыли про Мусорщика, решив, что он сгинул в какой–нибудь аномалии. Только Антиквар его изредка вспоминает. Когда на улице непогода, на него обычно нападает тоска. Антиквар тогда подходит к окну и всматривается в косые струи дождя. Иногда ему видится в них смутный силуэт Мусорщика, с трудом несущего тяжеленный вещмешок, битком набитый самым отборным антиквариатом.

Глава 22. Баллада о Ледогоре

Глава 22. Баллада о Ледогоре

Телепорт я елё нашёл: он был похоронен под обломками здания. Перед тем как перенестись на Промзону, я с полчаса разгребал завал.

Системное сообщение: уровень «Заброшенный город», локация «Промзона».

Материализовался я внутри большого цеха покинутого завода. Часть цеха была заставлена станками, стену занимали стеллажи с какими–то деталями. По–моему, это был авторемонтный цех, потому как у противоположной стены я увидел несколько полуразобранных грузовиков, проржавевших от времени, и гусеничный трактор, кабина которого была изъедена коррозией.

Врата я тоже увидел сразу. Дрожащий шар диаметром с три человеческих роста висел на расстоянии метра от пола и мерно гудел. То, что это — вход в желанный Элизиум, я почему–то не сомневался: то ли интуиция подсказывала, то ли недавно проглоченная таблетка примаксола ещё действовала. Всё было бы ничего, но Врата находились в самом центре кольцеобразной аномалии. Справочник подсказал мне, что это — смысловик, аномалия не слишком опасная, но неприятная.

Окинув взглядом цех, я увидел следы деятельности смысловика, который по–своему понимает значения названий предметов и пытается переделать их на свой лад. Станки под действием аномалии приняли совершенно сюрреалистический вид, словно явившиеся из кошмаров: звёздочки стали настоящими маленькими звездами и ярко сияли в полумраке помещения, планетарные редукторы состояли из крохотных планет, несущихся по орбитам размером с колесо, а червячные передачи состояли из корчащихся и извивающихся огромных дождевых червей. Крохотные кулаки торчали из кулачковых муфт, салазки на станках выглядели настоящими детскими санками для катания со снежных гор, на станке у окна визжала и ругалась последними словами шлифовальная бабка размером с ладонь, в платочке и рваной кацавейке.