— Он говорит о классовом неравенстве? — Райкард вновь посмотрел на отца и не сдержал ухмылки. — Он, сын короля, который с ранних лет был окружён вниманием и получал всё. Он, кто не стеснялся кнутом упрекать гувернёра за то, что тот был нерасторопен. Откуда у тебя это?

— Не вмешивайся! — брезгливо одёрнул брата тот. — Ты всего лишь ширма. Ширма для будущего правления, за которой спрячутся те, кто реально будет править. Когда отца не станет, именно ты займёшь его место. На трон взойдёт тот, кто никогда не мыслил самостоятельно и всегда лишь соглашался.

— Заткнись, Райтер!

— Успокойтесь оба! — король стал между сыновьями, но всё ещё старался сохранять спокойствие. — Райкард, ты старше и умнее. Держи себя в руках.

— Прости, отец. Но он много на себя берёт.

— Подхалим, — фыркнул Райтер Пеппин.

— Сын, ты слишком горяч, — король попытался возложить руку на плечо Райтера. Но тот брезгливо её сбросил. — И ты не понимаешь, о чём говоришь. Люди, эльфы, дроу — мы все рождаемся неравными. Кто–то умнее, кто–то физически выносливее. Кто–то обладает магией, а кто–то уверенно чувствует себя под землёй. Но у каждого есть шанс пройти именно свой путь. Не чужой — свой! Надо лишь найти его.

— Вздор! — опять фыркнул младший сынок. — Мы не даём другим и шанса. И если так будет продолжаться, именно наше королевство сгниёт первым. Монархическая система изжила себя, отец!

— Что???

— Многообразие спасёт наш мир! Нельзя закрываться, словно ракушке. Другие королевства процветают, мы деградируем. Я хочу, чтобы наш мир стал другим. Я хочу увидеть мир без границ. Надо позволить представителям других рас обучить нас своему образу жизни. Надо дать им что–то взамен. Поделиться с ними. Обменяться жизненным опытом. Чтобы мы прекратили слепо следовать традициям, а постарались измениться. Чтобы свобода воли, свобода выбора, свобода любви стала догмой для каждого.

— Сын, — тихо сказал король Гилберт вновь положил руки ему на плечи. В этот раз тот не стал демонстрировать гонор. — Ты несёшь ерунду. Послушай себя сам. Во что превратится королевство, если каждый подданный вдруг возомнит, что он волен делать всё, что пожелает?

— Это называется свобода воли, отец.

— Это называется заблуждение, сын. Ты даже не представляешь, как опасны твои идеи…

— А я представляю! — громко сказал я.

Я прислушивался и слушал очень внимательно. Запоминал каждое слово и в груди моей разгорался огонь неприятия. Идеи младшего сынка казались мне до боли знакомыми. Я довольно подробно изучал историю человечества и знал, что на самом деле стоит за утопическими идеями свободы для всех. Поэтому я, как уже бывало не раз, не смог удержать свой рот на замке. Не смог сдержаться и остаться стоять в стороне. Я полез напролом.