Мартын шёл по обесточенному коридору выставив перед собой плазменный разрядник. Кислорода на корабле давно уже нет, но он сумел вскрыть шкаф со скафандрами и успел облачиться в один из них на последнем дыхании. Захар отказался помогать, предпочтя с верными ему роботами сидеть на мостике, дожидаясь удара от мертвечины, которая завелась на корабле…

Он уже сталкивался с ними…

Они быстры. Ловки. Смертельно опасны.

Инфильтраторы до обнуления были не такой уж большой проблемой, если сравнивать с этими.

Он сумел поймать одного в ловушку в столовой. Им тоже нужно есть. И нет, человеческое мясо для этого не обязательно. Просто раньше они ели отходы, а теперь совершенно не скрываются. Потому что это теперь их корабль.

Звуковой сенсор скафандра выставлен на максимальную чувствительность, его собственные шаги оглушительны, потому что встроенное шумоподавление притупляет остроту слуха этого самого сенсора. А ему нужна была максимальная громкость, чтобы уловить тени звуков, издаваемых этими тварями.

Все эти дни он скрывался в оружейной. Кислородных картриджей осталось ещё на трое суток, а потом он задохнётся. Пришлось выходить навстречу смертельной опасности, чтобы использовать единственный шанс на спасение — эвакуационная спасательная капсула с годовым запасом пищи, воды и кислорода. Этакий корабль в корабле. Они давно уже могли направиться к Марсу, но этот полёт не имел бы смысла без оборудования и первичных запасов для строительства полноценной колонии.

Но сейчас это не слишком важно.

— Всё ещё живы, Мартын Леонидович? — прозвучало из коридорного динамика. — Ну, это ненадолго.

Захар.

Предательский искусственный интеллект, готовый на всё, чтобы выжить. Мартын часто спрашивал себя: а сам он лучше Захара?

Месяцы прятался в оружейной, не пустил Роберта, Баца и Юстину. Что-то ему в них показалось подозрительным. А может, его опасения были беспочвенны и он обрёк их на неминуемую гибель? Эти вопросы будут терзать его до конца оставшейся жизни. Недолгой.

Но это не первый раз, когда он испытывает нечто подобное. Афганистан…

Мартын мысленным усилием заставил себя не думать об этом. Когда тебя всю твою жизнь преследуют призраки прошлого, это не слишком-то и трудно.

Только благодаря подобной дисциплине разума он до сих пор остаётся собой. Отец когда-то говорил ему, что ужасы войны можно выносить только до определённого предела. Потом человек заканчивается и начинается чудовище.

Он поймал себя на мысли, что неуклонно вращается всем своим сознанием вокруг мыслей о войне. Это признак того, что он паникует и теряет над собой контроль.