— Сперва едем в Вильно, потом только в Несвиж.

Фатима просияла.

— Вот и славно. По дороге не будем расставаться, в Вильно и этом Несвиже тоже будем вместе. Два дня всего тебя не видела, а соскучилась так, словно месяц прошел разлуке!

Девушка опустилась на кровать, опустила вниз пояс, стукнув об пол ножами, резкими кошачьими движениями скинула мягкие, предназначенные для верховой езды сапоги, обнажив маленькие смуглые ступни с острыми щиколотками, затем, словно змея из кожи, выкрутилась из льняной вышиванки, развязав шнурок выскользнула из шаровар и, сверкнув в лунном свете бедрами, нырнула под одеяло. Ольгерд покачал головой, ругнулся в усы но с желанием совладать не смог. Пообещав себе твердо "сегодня точно в последний раз", расстегнул пряжку и потянул через плечо перевязь, державшую тяжелый от зброи ремень.

* * *

Спал Ольгерд некрепко. Несколько раз пробуждался — то от мышиного шороха, то от хлопанья птичьих крыльев, то просто так, непонятно от чего. Открывал глаза, глядел на сопящую рядом девушку в опять возвращался в тревожную, полную скверных предчувствий дремоту. Выморочное кемаренье продолжалось чуть не до самого утра. Но едва беленый потолок над головой начал светлеть, предвещая небыстрый северный восход, чуткое от бессонницы ухо уловило новые звуки.

Не сообразив еще толком, что происходит, Ольгерд вскочил, влез в исподнее и подтянул поближе оружие. Сбросив сон уже на ходу, понял, что его разбудило. Из-за мутного оконного стекла еще раз донесся очень знакомый то ли стук-то ли шорох, с каким обитый железом кончик ножен царапает по штукатуренной стене. Это был звук засады.

Проверив пистоли, Ольгерд прильнул к стене рядом с окном и превратился в слух. Предчувствия оказались пророческими.

— Dammit! — тихо чертыхнулся из за окна хриплый осипший голос.

Не оставалась ни малейших сомнений в том, что дом обложен вооруженными людьми, и эти люди с минуты на минуту попытаются проникнуть внутрь. И отнюдь не для того, чтобы пожелать им с Фатимой доброго утра…

Думать о том, кто пришел по его душу: случайные городские грабители, подручные Душегубца, либо еще какие-то неведомые враги времени не было. Ольгерд ввинтился в штаны, двумя рывками натянул сапоги, надел кунтуш, перебросил через плечо портупею. Едва успел взять руки пистоли, как дверь в спальню содрогнулась от мощного удара.

Ольгерд на цыпочках переметнулся через спальню к двери. Стрелять через толстые доски нет было резону — два пистоля это всего два выстрела, после чего придется действовать против неизвестного числа врагов одной лишь саблей — в закрытом помещении времени на перезарядку не будет ни у него, ни у врагов, а любой выстрел в упор смертелен, так что в такой стычке непременно одержит верх не тот, кто лучше владеет клинком, а тот, у кого окажется больше стволов.