Иногда я забегал вперед: разведать обстановку, правильность пути или выведать о местонахождении зондер-команд из Пекла. Потом укрывался плащом и едва ли не дремал, поджидая Бродягу с командой.

За время таких передышек многое успел обдумать. Появилось множество версий насчет взаимоотношений Валлаха и Себастьяна. Продумал варианты отступления из Пекла. Даже почти догадался, кто стоит за Черными всадниками. Очень уж знакомые очертания повсюду: мрак, безысходность, черти, демоны и черная магия. Конечно, подобный вариант из разряда фантастических, но я сейчас был настроен верить собственной интуиции.

Не получалось сделать толкового вывода только насчет Ассемблера. Вот где не хватало фактов и профессиональных знаний. Лиля говорила, что энпээсы не могут придумывать и фантазировать. И я не был склонен ей не доверять. Действительно, программы, какими бы они сложными ни были, работают по любовно прописанным разрабами алгоритмам. Это не искусственный интеллект.

Артем, он же Deus Machine, как-то рассказывал по секрету о новых разработках ИИ в «Престолах», но и там все было слишком предсказуемо. Конечно, шанс рандомных действий энпээсов возрастал на порядки, но все же не полноценный ИИ. А ведь именно разум нужен для того, чтобы раз за разом выполнять творческую работу…

В общем, просчитать вариантов Ассемблера без фантастики не получалось.

Три покрытые копотью скалы приближались. С земли почти исчезла бурая пыль, под подошвами хрустела черная порода – то ли уголь, то ли кристаллизованная смола. Неизвестно откуда по-прежнему сочилось едкое красное сияние.

По желтому тракту трижды проезжали нарядные кавалькады рыцарей вперемешку с демонами. Всякий раз мы замирали и оставались для энпээсов невидимыми.

Растительность постепенно сменялась все более чахлой и больной. Деревья окончательно исчезли, уступив место редким кустам, а потом и та скудная поросль пропала. Лишь изредка встречались засохшие до каменного состояния колючие кусты. Стало ощутимо жарче, под броней потекли ручьи, я задышал тяжелей. Тем более что теперь дорога стала подниматься.

От крутого подъема и температуры в ушах появился гул, вызывающий нервозность. Я даже остановился, чтобы стащить шлем и отдышаться. Гул не пропал. Зато я понял, что это не кровь в ушах стучит, а сливаются в единый звук, как морской прибой, далекие крики.

Подползли охотники, регулярно нарушающие режим «скрытное передвижение». Бродяга покрутил головой, спросил:

– Что это за вопли?

Я пожал плечами:

– Кто знает. Может, Василевса поймали, теперь пытают.

Бродяга шутки не оценил.